Книга Святые и Убийцы, страница 74 – Фэя Моран

Я делаю глубокий вдох. Мне стоит продолжать играть. Быть предсказуемой, послушной, глупой. В угоду себе.

– Ладно, – отвечаю я. – Хорошо. Я согласна.

Они неуверенно переглядываются. И по выражениям лиц пока не понятно, повелись ли они на мою ложь или же раскусили план.

– И ты будешь делать всё, что мы только захотим? – Микаэль облизывает губы словно в нетерпении.

Я подтверждаю его вопрос.

А про себя думаю о том, как было бы здорово сейчас остаться с ним наедине и затолкать болт его арбалета ему же в глотку, пока он не подавится собственной кровью. Я долго терпела его высокомерие в свою сторону, а сейчас терпение уже на исходе. Если мне вдруг представится возможность, я и в самом деле его убью.

Даю себе слово.

– Быстро ты сдалась, – продолжает Змей. – Я ожидал, что ты ещё постараешься улучшить свои условия.

– Замолчи, Микаэль, – шипит Хилларк. – Вези все эти тела в карету. Выдвигаемся в Святыню. Все слышали? Быстрее, пока не прибыл ещё кто-то!

– А что делать с лирнагорцами? – доносится голос из окружающей нас толпы.

Хилларк безразлично бросает через плечо:

– Убейте всех, кто отказывается вступать в наши ряды.

Руки, до этого сжимавшие мне плечи, чтобы я вдруг не сбежала, хватают меня за запястья и связывают. Я не могу отвести взгляда от Керана, надеясь, что, очнувшись, он не станет слишком буйно вести себя; кто знает, что ждёт тех, кто отважится сопротивляться. Их много, и они забрали оружие.

И вдруг я вспоминаю о кинжале, который ранее решила переместить под платье. Оно привязано к моей талии, накрытое тканью там, где никто не видит. В душе ликую, но вида стараюсь не показывать никакого.

– Шевели ногами! – Мужчина с сальными волосами в бесцветном плаще больно толкает меня в спину, ведя в сокрытую в ледяной пещере карету из дерева.

Я едва не спотыкаюсь, обходя вылезающие из-под воды острые ледяные шипы, и залезаю в карету. Мужчина отталкивает меня дальше, в самый угол, и садится рядом, не сводя глаз с моих связанных рук.

– Попробуешь хоть пальцем пошевелить, я отрежу тебе руки, – говорит он. – Всё поняла?

Ярость застилает мне глаза, но я поворачиваю к нему голову и лишь тихо отвечаю:

– Да, конечно. Поняла.

Лошади приходят в движение, едва тянут нас за толстые взлохмаченные канаты. Мои руки связаны спереди, плотно прижаты друг к другу, но всем телом я шевелить могу без проблем. Хороший знак. Поворачиваю голову к разбитому окну, выглядываю наружу. Мы выезжаем из пещеры, пока с крыши капает ледяная вода и торчат сосульки. Я вполне могла бы срезать одной из них верёвку, но для этого пришлось бы встать на ноги, а так рисковать пока нельзя.

Как иронично получилось. Девочка, которой не доверяли, может единственная сейчас спасти Охотников от неизведанной пока участи. А участь нужно сперва изведать.

Я возвращаю взгляд на хмурого мужчину рядом со мной. Его тёмно-рыжая борода запачкана каким-то соусом: видно, совсем недавно он ел и решил, что помыть лицо после еды слишком для него сложная задача.

– Что такое Святыня? – спрашиваю я. – Куда мы направляемся?

– Разве тебе разрешали говорить? – шипит он, и я вижу пожелтевшие зубы.

Карета уже доезжает до жилых территорий деревни, открывая обзор на настоящий кровавый бой. Хотя боем это и не назовёшь ввиду полной несправедливости и тому, что силы не равны. Те же люди, что обманчиво облачались в пуховики и меха лирнагорцев, теперь сжигают дома, отчего снег тает и образует целые реки и озёра, стекающиепо земле. Не жалеют никого: ни детей, ни женщин, ни стариков. Они безразборчиво толкают людей к земле, кричат молиться неким богам и обещают им какой-то рай среди каких-то Священный Зверей.