Книга Связана с Мараком, страница 63 – Каллия Силвер

Её сердце забилось гулко, как барабан.

— И теперь это будет объявлено снова, — сказал он, глядя ей прямо в душу. — Ты станешь моей Маракин.

У Леони подкосились ноги. Он подхватил её мгновенно, держал крепко, пока она вдыхала, пытаясь осознать сказанное.

Не наложница.

Не пленница.

Партнёр.

Его.

Навсегда.

Кариан наклонился и поцеловал её — глубоко, горячо, так, что мысли растворились.

Она утонула в нём, в его силе, в его прикосновениях, в той неизбежной тяге, что всегда связывала их.

Он объявит её своим людям.

Всей вселенной.

И она будет стоять рядом с ним — не как собственность, а как равная.

Она позволила себе раствориться в его руках, в его уверенности, в том будущем, которое когда-то казалось потерянным… а теперь было переписано звёздами.

Она стояла на пороге его Внутреннего Святилища — и едва дышала.

Комната не была похожа ни на что в Люксаре. Всё остальное во дворце сияло обсидиановым блеском и звёздным кристаллом, а здесь пространство будто дышало. Стены были гладкими, округлыми, живыми — под тёмной поверхностью мягко пульсировали золотые нити энергии, словно кровеносные сосуды. Воздух был густым, сладким, тёплым — как аромат раздавленных лепестков, смешанный с огнём.

Здесь чувствовалась древность. Тайна.

Как будто она переступила порог сердца божества.

И Кариан ждал её там.

Он стоял у низкого освещённого помоста, окружённый мягким ореолом света. Его тёмные одеяния, расшитые серебром, ниспадали идеальными линиями с широких плеч. Металлический гребень на его лбу поблёскивал силой. Но сильнее всего её удерживали его глаза — горящие, нечеловеческие, полные того, что одновременно тревожило и обжигало.

Владение. Почитание. Жажда.

Он поднял руку, словно приглашая. Она пересекла комнату — шаг за шагом, по мягкому, бархатистому полу. Дыхание сбивалось, пульс дрожал в горле, в кончиках пальцев.

— Ты уверена, — произнёс он тихо, почти благоговейно. — Когда переступишь черту… дороги назад не будет.

Она не ответила словами. Просто вложила свою руку в его.

Он двигался медленно, не отводя взгляда — выжидая малейший намёк на сомнение. Но его не было. Тогда он встал у неё за спиной и положил ладони на её плечи. Лямки лёгкого шёлкового платья дрогнули под его пальцами. Он спустил их медленно, дюйм за дюймом, пока бледно-голубая ткань не соскользнула с её тела, тихо шурша и падая на пол.

Прохладный воздух коснулся её обнажённой кожи. Она стояла перед ним открытая — и никогда прежде не чувствовала себя настолько увиденной. Настолько желанной.

Он обошёл её кругом, кончиками пальцев касаясь ключиц, затем рук. От его прикосновения по коже пробегали искры. Она потянулась к нему в ответ, расстёгивая застёжки на его одеянии. Под тканью открывалось его тело — сильное, чужое, идеальное, кожа мерцала лёгкой радужностью в мягком свете Святилища.

Она положила ладони ему на грудь, чувствуя мощь под пальцами — словно касалась живого грома. И всё же он дрогнул от её прикосновения.

Когда его щупальца раскрылись, это было не внезапно — плавно, как расцветающиеленты шёлка. Они поднимались от его спины и боков изящными, текучими дугами, окутывали её без спешки, будто живые. Первое прикосновение — к пояснице — заставило её ахнуть. Другое мягко обвило запястье. Третье скользнуло по линии бедра.

Они были тёплыми. Гибкими. Гораздо нежнее, чем она могла представить.