Книга Тернистая звезда, страница 179 – Anevka

Астер дёрнулась ещё раз в его руках, но уже не так решительно, как прежде. Она заглядывала в его глаза, как в омут — как будто старалась разглядеть что-то, что скрывается на дне. Что же там? Хищное чудовище притаилось, хочет пообедать легкомысленной девчонкой? Или в таинственной глубинемёртвым грузом лежит давно затонувшее сокровище? Только и ждёт, пока кто-то поднимет его из бездны, освободит от многолетней тины?

— Я не нужен тебе. Я знаю. Но ты нужна мне, — говорил между тем Джегг. — Мне нужно знать, что ты в безопасности. Цела. Невредима. И…

— Зачем? — подозрительно перебила его Астер. — На кой тебе сдалась именно я? Вот только не нужно заливать сейчас про великую любовь. Читала я твоё досье. Познавательно.

— Да? — невесело хмыкнул Джегг. — А я вот не читал. Тошнит каждый раз, как вспомню о его существовании. И что же там?

«Для профессионального агента у тебя чересчур нежный вестибулярный аппарат», — подумала Астер и невольно улыбнулась.

— Там сказано, что время от времени ты влюбляешь в себя женщин. Во славу Священной Миссии. А потом…

Джегг, наконец, разжал руки, вернув ей свободу движения. Девушка отбежала в сторону и совсем уже собиралась закончить фразу: «…а потом читаешь проповедь и пытаешься умереть».

Но Астер не договорила. Потому что Джегг на неё больше не смотрел. И, возможно, даже не слушал. Он стоял, согнувшись, как будто не сам отпустил её, а она пнула его в какое-нибудь чувствительное место.

Действительно пнула.

Боль была такой сильной, что в глазах потемнело. Воздух перестал поступать в лёгкие.

— Н-не надо так, — еле выдавил из себя эмпат. Слова перемежались булькающими звуками: нос и рот наполнились кровью. Он закашлялся.

«Сосуды, должно быть, от перенапряжения полопались», — мелькнула тусклая, равнодушная мысль. Какое это имеет значение теперь? Если она ведь в самом деле так думает.

— Голову запрокинь.

Джегг повиновался не столько её словам, сколько бережным прикосновениям пальцев.

— Идём.

Лязг открывающейся двери. Затянутый декоративной тканью потолок. И чужой чей-то голос:

— Он ранен?

— Нет, доходяга просто, — за сердитыми нотками в голосе Астер скрывается участие, и это заставляет боль постепенно отступить. — Лёд, пожалуйста, принеси. И что-нибудь, чтоб сделать тампон.

— Что с тобой не так? — риторически осведомилась Астер, опускаясь на диван.

За неимением подушки голову священника она устроила у себя на коленях и теперь вытирала кровь с его лица и шеи тканевой салфеткой, которую стянула с журнального столика.

Некоторое время Джегг смотрел на неё так пристально,что стало неуютно. Тогда он поймал её руку в свою и едва слышно прошептал:

— Я плохой человек. Но не настолько.

— Ты не плохой человек, — вздохнула Астер и приложила ладонь к его лбу. Горячий или ей только кажется? — Дать женщине почувствовать себя любимой — не самое большое преступление. Тем более, что ты так поступал не ради забавы. К себе ты был более жесток, чем к другим. Если по медицинским отчётам судить.

— Всё не так, нет, — шептал он пересохшими губами, пытаясь приподняться, но девушка легко вернула голову священника на место.

Ямика принесла лёд и спонжи. Окинула Астер и лежащего у неё на коленях бхарийца проницательным взглядом и вышла, не задавая лишних вопросов.

— Я не был с ними до конца честен, — говорил Джегг, и голос его звучал гнусаво из-за тампона в носу. — Например, скрывал, кто я такой. Но я никогда, ни за что не стал бы лгать о любви!