Книга Я попала в Запендю!, страница 107 – Маргарита Преображенская

– Сиринов моих заслушалась? – Голос Кощея мгновенно рассеял магию пения, чем, возможно, спас меня от нежелательных последствий такого воздействия на психику.

Да, точно! Сирины – именно так назвались эти птицы Нави! Перед глазами будто встала картина Виктора Васнецова «Песнь радости и печали», на которой художник пытался изобразить этих существ, но при всей внешней схожести это известное полотно совсем не отражало их жуткую сущность – оборотную сторону красоты, и, конечно, картина не могла передать смертоносное очарование и сладость их песен.

– Поют хорошо, – кивнула я, неизвестно откуда явившемуся Кощею, – аж сердце замирает!

– Наконец-то в тебе проснулся тонкий ценитель высокого искусства, Ягуня! – усмехнулся повелитель Нави. – А я тут как раз перечитывал Гегеля и теперь на твоём примере понимаю, как количество переходит в качество: ты слышала эти песни много раз, но только сейчас поняла их истинную ценность! Вот оно, торжество законов диалектики!

Я решила скромно промолчать в ответ, хотя диалектика тут была совсем ни при чём. Кощей щёлкнул пальцами, мгновенно перенеся нас обоих в свой дворец. Надо отметить, что интерьеры этого памятника навьей архитектуры тоже обрели приличествующий моменту лоск и печать строгой аристократической сдержанности, да и их хозяин будто стал выше ростом, моложе и шире в плечах, утратив прежнюю комичность. Кажется, искажения ослабили хватку, возвращая прежний облик и суть всему, чего они коснулись. Вот бы так случилось и в Запенде! Одно было плохо: Рагне Стигг исчез, видимо, затерявшись на просторах Нави, куда я перетащила его во время взрыва.

– Каким ветром тебя опять ко мне занесло?! Забыла что, или снова оплошала?! – грозно вопросил Кощей, вперив в меня мрачный, но довольно весёлый взор: кажется, этот бабояговский товарищ по работе пребывал в благостном расположении духа.

– Дело у меня к тебе важное, Кощей Чернобог! – почтительно сказала я. – С просьбойя нижайшей!

– Ну? – Повелитель Нави эффектно сложил костлявые руки на груди и приготовился слушать.

По ощущениям, просить такого о чём-либо было себе дороже. Вот если расположить его к себе, тогда можно попробовать добиться успеха.

– Да вот…э-э-э… на свадьбу мою хочу тебя пригласить! – ляпнула я первое, что пришло в голову.

– Та-а-а-ак… – протянул Кощей, ошарашенный таким поворотом дел. – Ты же знаешь, что у меня с твоим лешим идейные разногласия: уж больно он натура жизнелюбивая да ревнивая, а я, сама понимаешь, Навью заведую, посему мои взгляды диаметрально противоположные. Антагонизьм может возникнуть на этой почве лютый.

– А леший тут ни при чём, так что антагонизма не будет! – огорошила я его.

– Ну, если без антагонизьма, тогда я, пожалуй, приму твоё приглашение, – немного подумав, решил повелитель Нави. – Хочу на избранника твоего нового поближе посмотреть.

– Тут такая загвоздка получилась: мой избранник недавно к тебе попал, по ошибке, – развила я свою мысль.

– Или правда?! – хитро усмехаясь, спросил Кощей. – Как же это я его проглядел? Видно, не простой человечек – избранничек-то твой!

– Так я и сама тоже натура сложная! Ты бы уж отпустил его, что ли, а то я и так в бабках, то есть в девках, засиделась! – подмигнула я ему.

– Будь по-твоему! Только народу разного у меня тут много бродит по тропам Нави. Чтобы найти твоего красавца, надо бы фоторобот составить и сыскаря моего отправить на поиски: он у меня что-то вроде охотника за головами, – согласился Кощей. – Эй! Ворон Воронович!