Книга Я попала в Запендю!, страница 53 – Маргарита Преображенская

Постельничий задумался и издал звук похожий на лёгкое жужжание. Интересно. В принципе картинка складывалась забавная: два врага, как я и думала, только теперь они начали постепенно обретать формы: ближний боярин, отравивший князя непонятно для чего, и загадочный невидимый Карлсон с жужжащим моторчиком. Каким образом в эту картину можно было вписать орков, чью жемчужину я нашла на полу, оставалось загадкой, ибо Карлсоны из них точно были неважные. К тому же теперь мне требовалось срочно организовывать программу по защите свидетелей.

– Ты сейчас пойдёшь со мной, соколик! – решила я, собираясь поместить Молчана под защиту верного мне Бардадыма. – А ворогов лютых мы сыщем, дай только срок!

Выйдя из княжеских покоев, я в двух словах пояснила княжне, что нужно сделать, и собралась проводить Молчана в мою светлицу, взяв с собой на всякий случай пару вооружённых до зубов княжеских гридей в качестве эскорта. Уже на подходе к лестнице нам встретился Остромысл, которого под конвоем вели в к Гориславе. Вид у боярина был мрачный и злобный, а поравнявшись со мной, он остановился и сказал:

– Отступись, Баба Яга! Из ума ты уже выжила, ведьма проклятая, раз не видишь дальше своего носа длинного!

Гриди грубо схватили его и потащили вперёд, а боярин не унимался, громко выкрикнув мне вслед:

– Нельзя сейчас князю просыпаться! Никак нельзя! И тебе здесь делать нечего! Уходи, не оглядывайся!

Эти слова заронили мне в душу зерно сомнения. На что он намекал? Чего я не вижу?! Ну, как говорится, дознание покажет. Дальше до светлицы мы шли уже без происшествий.

В моих покоях тоже всё было по-прежнему: Воронесса чистила перья, Бардадым в человеческом облике разминался, поднимая и опуская тяжёлую дубовую лавку вместо штанги. За окнами уже брезжил рассвет, и я отметила, как сильно разросся розовый куст, подаренный Ванадием, став препятствием для солнечных лучей. Может быть, из-за этого в полутьме перья Воронессы казались тёмными, утратившими былую белизну. Когда я шла обратно, ворона, вызвавшись меня сопровождать, сидела у меня на плече, почти сливаясь с окружающей чернотой: утро ещё не успело пробраться в хоромы и разогнать остатки ночи. Я намеревалась побеседовать с Остромыслом, а из головы не выходил второй враг – тот самый,с моторчиком.

Я так напряжённо думала об этом, что мне даже стал слышаться этот звук – тихое такое жужжание. Похоже, я начинала уподобляться знаменитой фрекен Бок, в плане воплощения в жизнь её песенки: «А-ля-ля-ля-ля-ля, а я сошла с ума! Какая досада!». Я осмотрелась вокруг и с облегчением констатировала, что гриди, шедшие рядом со мной, кажется, тоже слышали жужжание, то и дело озираясь по сторонам, и это отчасти было даже хорошо: по крайней мере, жужжание точно не галлюцинация, хотя массовые галлюцинации тоже случались в психиатрической практике. Я ускорила шаг, желая поскорее пройти самый тёмный участок коридора, как вдруг на той стороне, в сгустившемся мраке мелькнула тень! Она была точь-в-точь как в моём сне, будто переместившись в реальность: большая, тёмная, чернее окружающей черноты.

Она двинулась ко мне медленно, даже как-то вальяжно, будто противник знал, что мне никуда от него не деться. Я остановилась в нерешительности, а княжеские гриди, наоборот, двинулись на врага, обнажив мечи. Воронесса тоже рванулась с моего плеча вперёд с явным намерением вступить в бой, о чём свидетельствовали выдвинутые когтями вперёд лапы и мощный клюв, которым она, судя по всему, собиралась воспользоваться как тараном. Это было так трогательно, что я почти прослезилась: беззаветная преданность – редкое явление! Но моё восхищение оказалось преждевременным! Неожиданно Воронесса напала на гридей, оглушив каждого мощным ударом в затылок так, что оба повалились навзничь и затихли на полу.