Книга Я попала в Запендю!, страница 94 – Маргарита Преображенская

Например, с самой первой, где все обычно видят бабочку или мордочку лиса, на меня смотрели два бородатых шумерских шеду, катавшихся на карусели. В общем, плющило Кадваладура не по-детски! Исходя из интерпретации теста, который, как всё в психологии, считался довольно спорным, у нашего противника были какие-то проблемы с отцом, страх перед авторитетами и болезненное восприятие религии. И как это использовать?! С мыслью об этом я внезапно проснулась и увидела склонившегося надо мной Бардадыма. Он держал в руке небольшой пузырек с алым содержимым.Кажется, он заставил меня проснуться с помощью рассыпательного зелья – отлично!

– Князь всех вме-е-е-е-есте сбирает во дворе! Суд творить будет! – проблеял он, встревоженно глядя на меня.

– Не ходи! Чую: недоброе он задумал! – добавила Воронесса.

– Как это «не ходи»! – возмутилась я. – Как раз сейчас я должна что-то сделать?

– Что, наприме-е-е-ер? – поинтересовался Бардадым.

Вопрос этот был, что называется, в самую точку: я действительно не совсем чётко представляла себе, что буду делать, план был пока сыроват и требовал доработки, но и просто так отсидеться в светлице тоже не могла. А ещё я верила в то, что Рагне Стигг обязательно придёт мне на помощь. В общем, на княжеский двор я явилась, полная решимости.

– Гляди, гляди! Вон Баба Яга! – испуганно шушукались челядинцы у меня за спиной. – Эк её скрючило, горб на спине вырос! Вот до чего дела государственные доводят!

За горб они принимали вещмешок с подарками лешего, который я несла за спиной, словно была родственницей Квазимодо или потомком очеловечившихся дромедаров. Было не совсем понятно, как и когда я буду использовать содержимое «горба», но чувствовалось, что все вещицы могли пригодиться.

– А с ней-то кто?! Чудища страшенные! – продолжали рассыпаться шепотки.

Меня сопровождали Бардадым и Воронесса, причём оба в самом боевом своём воплощении. Первый снова стал похож на минотавра с козлиной головой (даже рога наточил по случаю), а Воронесса нацепила на голову что-то вроде каски, переходящей в металлический чехол с острым наконечником, и стала сильно смахивать на белого тукана с блестящим черепом. Этот элемент несколько затруднял понимание того, что каркала ворона, но выглядел весьма устрашающе. Так что народ можно было понять.

Картина, явившаяся моему взору под тёмным нависающим грозовым небом, очень подходила к нашему внешнему виду (или вид к картине – это как посмотреть). Княжеский двор, мощённый сосновым спилом, украшала внушительных размеров плаха, почему-то не укомплектованная палачом. Вокруг в предвкушении основного действа беспорядочно толпились и стар и млад. Сам Володарь Светлый чинно восседал на крыльце в окружении гридей, а рядом с ним, по левую руку, нарядный и напыщенный возвышался Ванадий. Завидев Пупса, Воронесса закурлыкала что-то, трудно идентифицируемое через металл её шлема. Кажется, этобыла известная всем частушка:

«Сидит милый на крыльце,

Выражает на лице,

Я недолго думала –

В выраженье плюнула!»

По правую руку от князя расположилась мрачная и заплаканная княжна (видно, старая любовь не ржавеет, люб ей по-прежнему Дубыня!). Я, как и подобает ярой оппозиции, разместилась напротив, в общей массе шушукающегося люда. Это место дислокации позволяло хорошо видеть всех действующих лиц, и к тому же я помнила, что сказал мне Рагне Стигг: Кадваладур вряд ли выберет своим воплощением кого-то из простолюдинов. Поэтому вероятность не получить удар в спину, находясь среди народа, была выше, чем рядом с князем.