Книга «Стрела Амура» и ведьмина натура, страница 91 – Маргарита Преображенская

Всё вокруг наполнилось ропотом, в котором смешались одобрение и негодование.

– Я делаю это, – громко сказал Шеша, перекрыв своим голосом общий ропот, —потому что в делах любви должны побеждать чувства, а не оружие. Я знаю, что Анфиса и Амур давно любят друг друга, и Венец своим пробуждением доказал намэто.

Шеша улыбнулся и подмигнул мне, заставив меня покраснеть. В это время Амур опустился на траву рядом со мной и взял меня за руку. Я почувствовала, что рядом с ним меня снова охватывает ощущение внутреннего света. Витюня потом рассказывал мне о том, что я обратилась к представителям каждой древней расы на их родном языке, после чего даже ракшасы притихли, смирившись со своей неудачей: выступать против силы пробудившегося Венца не смел никто.

Гермес, явившийся к шапочному разбору турнира, тоже не решился что-то возразить. Ракшасы, Матильда и её отряд ведьм-свах подверглись нещадному обстрелу, который учинили повзрослевшие купидоны. В результате сложилось несколько пар, абсолютно безопасных для нас с Амуром в плане борьбы за Венец или каких-либо преследований на этой почве. Любовь делала всех добрее, даже ракшасов.

Затем Амуры разлетелись кто куда, а я побеседовала наконец с дедом Шеши на чистом санскрите, и тот дал согласие на брак своего внука с Кумудвати. Настала пора прощаться с эпическим принцем, его красавицей Змеищей, нашим летописцем, исцелившимся от ложной любви к Матильде и другими героями. Мы обнялись на прощание и шутили о том, что теперь знаем, с кем мы замутим следующий эпос. Бабай увёз на нартах двух сестёр Кики в свой дом, остальные тоже отправились в свои миры. В усадьбе остались только мы с Амуром, Витюня, Кики, Афродита и один бородатый уже купидон, рядом с которым Венец тоже показывал небольшую активность.

– Думаешь, получится? – дрожащим голосом спросила Афродита, держа в руках горшочек с жёлтым цветком, который словно маленькое солнышко, расцветал у нас на подоконнике, радуя глаз и по удивительному совпадению носил название «адонис», как и её умерший возлюбленный.

– Шеша бы сказал, что ничто не исчезает бесследно, реинкарнируя в другие формы, – сказала я, взглянув на цветок. – В любом случае нам нужно попробовать!

– Мне страшно! – Прошептала Афродита.

Но я уже вступила в контакт с Создателями и не слышала её вопроса. Каждый такой момент словно вырывал меня из ощущения действительности, поэтому, возвращаясь, я часто бывала удивлена содеянным. Когда я очнулась, прервав контакт, рядом с Афродитой стоял очень красивый мужчина и смотрел на неё влюблёнными глазами, а на полу валялись осколки горшка и рассыпанная земля. Получилось! Не зря Витюня этотцветок холил и лелеял! Вообще всё в жизни не зря и не просто так!

– Ну а теперь самое главное! – сказала я, когда мы проводили Афродиту и её избранника, решивших никогда не возвращаться на Олимп.

У меня действительно оставалось одно важное дело. Я попросила всех сесть в круг за столом, а потом сняла с шеи медальон моей прапрабабки и положила его в центр.

– Лисавета, выходи! – прерывающимся голосом позвал Витюня, и мы поддержали его такими же призывами.

Повисла звенящая волнительная тишина, в которой, как гром, прозвучал щелчок замочка, державшего створки вместе. Медальон распахнулся, и с портрета моей прапрабабки будто метнулась тонкая почти прозрачная струйка дыма, зависнув под потолком, как маленькое облачко.

– Лисавета, не бойся! – ободряюще сказал Витюня. – Мы все тебя ждём: я, твоя праправнучка и твой …

В этот момент облако быстро опало вниз и от касания с полом обрело очертания уже знакомой мне изящной брюнетки, лихо стрелявшей из пепербокса и скакавшей на коне в моём сне. Можно сказать, что она долго ждала своего часа, и вот дождалась. Круг замкнулся, как Венец, соединяющий обычного человека и высшие силы. Витюня побежал накрывать стол на веранде, попутно включив свою, а теперь и мою любимую, хотя уже и довольно старую песню:

«Любовь – кольцо, а у кольца начала нет и нет конца!

Любовь – кольцо!»