Книга Бесприданница, страница 142 – Лара Барох

И тут я начала медленно понимать куда он клонит. Действительно, храмовники являли собой мощную силу. Они даже монархам могли диктовать свои условия, в ряде случаев. А вот короли, не могли ответить тем же. Потому что жизнь их бывала скоротечной, и каждому новому правителю приходилось одному биться со знатью, соседями и обстоятельствами. У храмовников же порядок отработан веками. И от одного конкретного человека мало что зависит. Это монолит, который не под силу свернуть.

И вместе с откровением храмовника разом схлынуливсе надежды на внешнюю торговлю. Да к нам на коронацию никто не поедет, не говоря уже о том, чтобы покупать у нас что-то. Неужели все было зря? А дальше? Нас, ослабевших ронюски могут запросто прихлопнуть, подкопив силы. Ни мне, ни жениху, ни Тюгви не будет спасения. Соседние королевства нас не примут. Да и не побежит Тюггви. Это значит конец? Неминуемый?

Отчаянье захлестнуло волной, и разрыдавшись я рассказала о своих мечтах храмовнику. О доходах с продажи лесопилок, соли, бумаги и прочего. Был бы рядом жених — выплакалась ему. Но тот занимался делами королевства.

— Тюггви — правильный правитель. Я много повидал, пока странствовал по миру. Приобрел друзей и обзавелся врагами. Слава Всевышнему, друзей все же больше. Я помогу вам. Напишу письма своим братьям, и попрошу за Тюггви. Не все откликнутся. Но всем и не угодить. А что касаемо ваших лесопилок… — тут отец Одд потупил взгляд. Глубоко вздохнул. Помолчал. — Мои братья попросят внести пожертвования за свою протекцию. Таковы правила.

— С радостью! Были бы продажи. — Растирала остатки слез по щекам.

Железная рука безысходности наконец разжала свои холодные пальцы на моем горле. Впереди замаячил лучик света, рассеивая черную мглу вокруг.

Но почему так случилось? Неужели Тюггви не знал, что он не рукопожатный? А другие? Никто не сказал, не предупредил. Впрочем, кто мог это сделать? Соратники освободителя? Они же солдаты, а не политики. А вот знать… Те наверняка знали. И все как один промолчали. Почему? Предали? Ждали возвращения ронюсков? А может и того больше, заговор готовят? Деньги у них есть. И люди. Что стоит им свергнуть исхудавшего льва и самим занять трон? Хотя нет. Побоятся ронюсков. Скорее предадут, а на захват власти не решатся. Виселица по ним плачет. Но пока нельзя — поднимут восстание. Брат пойдет на брата. Реки крови прольются по земле. Нет. Надо перетерпеть. Окрепнуть. Нарастить жирок и вот тогда… Но это уже не мои заботы. Обо всем сегодня же расскажу жениху и пусть собирает совет.

— Святой отец! А ведь вы единственный, кто открыл нам правду. Я уверена, что многие ее знали. Но умышленно не сказали. Это ведь как с тонувшим человеком. Ему можно руку протянуть и спасти, а можно стоять рядом и смотреть на его гибель. Что равносильно убийству.

— Нам Всевышний заповедовал наставлятьлюдей на спасение. Это мой долг. А остальные — сами ответ пред ним держать будут.

Храмовник поднялся. Благословил меня и все той же стремительной походкой, что даже сутана разлеталась в разные стороны, покинул наш дом.

Я же сидела еще какое то время, вспоминая наш судьбоносный разговор и благодаря Всевышнего, за появление в моей жизни отца Одда.

Вечером передала разговор барону Варди. Тот возвращался каждый раз зеленый от усталости. Под глазами — черные круги, щеки впалые. Но хуже всего, что его взгляд не излучал радость. Что-то незримо менялось. И я подозревала, что дело не в утомлении. Он что-то знает, но не хочет мне говорить, чтобы не расстраивать.