Книга Моя по праву истинности, страница 39 – Мира Браун

- Мам, прекрати, всё в порядке, слышишь, моя Мира сильная.— на последнем слове голос ломается, не слушаясь. Сдерживаю эмоции из последних сил, сейчас не время проявлять слабость, мы переживаем всё это.

- Она у нас воин Кайл.— мама вновь смотрит на Миру, сморщив свой маленький нос.

- Я не чувствую нашу связь мам.- сжимаю челюсть до хрустазубов, глаза плотно закрыты, если посмотрю в эти голубые омуты, унаследованные мной от нее, сломаюсь. Мама гладит по спине, не в силах отвечать.

- Она вернется сын, она не покинет тебя.- тихое обещание, совсем как в детстве, когда упал, содрав коленки, а мамины объятия лучшее лекарство. Дай мне сил мам, прошу дай мне эту надежду.

Обнимаю, впитывая её аромат, я чуть не потерял одну из них, нападать на пару — наивысшая подлость! Больше меня никто не сдержит, плевать на всех, Мира будет жить со мной!

Проходят дни, Мира не просыпается, её шея покрылась синяками, цвет лица пожух, став почти серым. Организм восстанавливается очень плохо, как оказалось - клинок был отправлен, сердце бьётся из последних сил, дедушка поставил капельницы, подключив её тело к разным трубкам, ведущим к странному медицинскому аппарату, кислородная маска слегка покрывается испариной, от слабого дыхания. Капельницы должны вывести яд, который убивает ее изнутри.

Не могу ни есть, ни спать, мое тело восстановилось, но душа словно лоскуты от старой тряпки, не зашьешь уже. Мне так страшно, никогда не испытывал такого животного страха. Как ей помочь? День сменяется ночью, время замирает каждый раз, когда ее сердце молчит, и вновь бежит, от слабого толчка ее груди. Лунный свет освещает нашу спальню, через бледные шторы, насмехаясь надо мной. Новая Луна подарила мне Миру, она же пытается сейчас ее отнять, закрываю плотно шторы, не готовый делиться Мирой, даже со священным светилом. Лежу, обнимая мою девочку, скупая слеза убегает с моей щеки и падает на мягкие плечи. Целую лицо, щеки, закрытые глаза, Мира так похудела за эти дни, лицо осунулось, под глазами залегли тени. Никому не дал прикоснуться к ней днём, сам обтирал её тело, смывая все следы ран, переворачиваю каждые два часа с одного бока на другой, чтобы не было пролежней, как велел дедушка.

- Малыш, прошу, вернись ко мне, мне так страшно... - прикасаюсь к сухим губам, костяшками, невесомо прохожусь по овалу лица, боясь причинить боль. - Мира… прошу, не покидай меня. Я так виноват перед тобой, никогда не отпущу больше, только вернись родная. — сжимаю её маленькую ладошку в своей, не в силах сдерживать чувства. — Я даже не признался тебе, я ведь потерял голову, когда вдохнул твой сладкий запах вишни. Открой свои красивые глаза,позволь мне еще раз увидеть живую зелень в них.

Мира.

Открываю глаза, тут же их захлопнув. Больно, слишком темно, а может, это я ослепла? Тело болит так, словно по мне машиной проехали, причём несколько раз, трогаю себя, особенно место раны, очень тянет, думаю у меня большой рубец, щупаю — да, ощутимый такой. Меня обнимают сильные руки, от которых так тепло, это Кайл. Очень осторожно перевожу взгляд направо, боже, почему он так плохо выглядит? Синяки под глазами, скулы заострились, губы покрыты корочкой, словно их беспощадно кусали. Красивое лицо искажается от боли, он издаёт лёгкий стон, мучительно выдыхая. Глажу несмело по лицу, в ответ голубые глаза тут же распахиваются, я даже пугаюсь.