Книга Дарханы. Академия Четырех богов, страница 177 – Евгения Александрова

Кажется, граница проходила незримо где-то в моей голове.

Строгий настоятель, чья тень преследовала меня слухами, предупреждениями и мелькающим вдалеке силуэтом, держал в узде страхом. Быть может, страшнее всего было именно то, что я его не знаю — и не могу предугадать, какое последует наказание, если оно последует.

Бьёрн не спешил нарушать тишину, но я уже привыкла к его способу общения — он не бросает слов попусту, он просто давал пространство, чтобы заполнила пустоту своими мыслями.

— А как у вас это принято? Прогулканаедине уже означает серьёзные намерения?

— Более чем, — в моём голосе прозвучала угроза, но, когда я шутливо сузила глаза, он поймал мой взгляд в темноте, и мне показалось, что уголки его губ дрогнули.

Я подхватила подол своей накидки, чтобы не запнуться.

В свете ночи она напоминала почти платье, такое, какое я могла бы надеть на настоящую прогулку — но не здесь, не в монастыре, а там, в окрестностях поместья, среди цветущих кустов и фонтанов, где любила проводить время мама.

Там, где стояли домики для подношений Духам и богам Ао и Теа, вера в которых не исчезла, даже когда на островах установилась власть Ивварской империи.

На Корсакийских островах до сих пор царствовала свобода выбора — даже выбора того, во что верить. Быть может, то было влияние моего отца, а может, и губернатора острова, которого когда-то назначил император, но за веру в наших богов никто больше не готов был убивать. Главное, заплатить короне — и не противостоять Иввару.

— Тогда это не прогулка, а дела, — отозвался Бьёрн.

Я снова взглянула в его серьёзное лицо, ища скрытую улыбку.

— Кто ещё из нас несносный? — припомнила я его слова, поднимая взгляд к тёмному небу и тяжело вздыхая.

— Я предупреждал…

Да-да, что вытрясет из меня душу, как истинный дархан. Но я тоже, если пройду посвящение, стану одной из них. Такой же? Так что… снова коса на камень, сентар де Ларс?

Ступени казались бесконечными, и чем ниже мы спускались, тем сильнее ощущалась перемена в воздухе — будто с каждой пройденной ступенью мир становился менее возвышенным, менее совершенным, но в то же время более живым, насыщенным дыханием сотен людей, их голосами, их желаниями.

Свет свечей, запах воска, мерное шуршание одежды паломников — всё это сплеталось в единое полотно. Мы спускались едва ли не от самых небес — той самой близости к Великому Духу, о которой все здесь твердили — до нижнего города, обители простых людей, часто даже неодаренных, чьи мольбы, если верить сказанному, мог услышать разве что Ойгон, покровитель тела, физического воплощения и огня.

Но я не чувствовала себя выше этих людей, не чувствовала в себе превосходства или особой миссии, и порой казалось, что, даже несмотря на всё обучение магии, которое началось еще лет с десяти дома и продолжается здесь, я куда ближе к простымлюдям, чем к небожителям.

Потому что, если быть честной, я предпочла бы танцевать, петь и смеяться, гулять по просторам Корсакийских островов с подружками, подшучивая над красавцами, а не стоять часами в изнуряющих упражнениях, не плакать от бессилия, не учиться дышать в медитации, не чувствовать этот страх — что однажды границы моего тела размоются, и я потеряюсь в стихии.

Огонь легко находил во мне отклик, я чувствовала, как он тянется ко мне, как становится частью меня, как мог бы поглотить меня с той же лёгкостью, с какой я позволяю ему течь в пальцах.