Книга Дарханы. Академия Четырех богов, страница 82 – Евгения Александрова

— Подойдите позже. У меня тут срочный случай, — он сказал это без малейших эмоций, а мне снова захотелось его стукнуть за насмешку — даже когда он и бровью не двинул для этого.

Обе светлоглазые девицы в дарханских нарядах скользнули по мне въедливыми — чересчур! — взглядами, но без лишних разговоров кивнули и скрылись по тропе.

Я прикусила губу, чтобы не спросить раньше времени, часто ли в его доме ждут девочки и является ли это обычным для него поведением. Какое мне дело? Я, конечно, думала о том, чтобы завоевать особое отношение Бьёрна ещё до прибытия на Итен, но сейчас всё становилось сложнее.

Бьёрн под моим явно горящим взглядом уселся на скамейку перед мной верхом, перекинув ногу, и осторожно потянул меня за босую ступню к себе. Молча оголил мою голень, закатав штанину до колена, чтобы рассмотреть рану. Пальцы его в осторожном осмотре прошлись по коже, и от его движений меня отчего-то бросило в краску, а сердце заколотилось как бешеное.

Он издевается, прекрасно понимая, что моя ссадина не стоит такого пристального внимания, но делает вид, что я серьезно больна! Вот же… зараза ивварская! Нахмурившись, он поводил рукой над раной и даже с огорчением цокнул.

И я ведь сама пришла сюда именно для того, чтобы привлечь на свою сторону и узнать побольше о том, что мне предстоит… Но то, с какой чрезмерной готовностью Бьёрн поддался моей игре и переигрывал, сбило с толку и заставило дышать чаще.

— Жить буду? — хмуро бросила я, уже жалея, что в это ввязалась.

— А хотите? — Бьёрн поднял на меня светло-серый на солнце взгляд.

Ногу мою он не выпускал, удерживая щиколотку между широкихтёплых ладоней, и мурашки против воли пробежали по коже. Хотелось даже продлить этот момент. Светлые его косицы колыхались на ветру, солнце подчеркивало нос и золотило легкую шетину на подбородке — и весь этот якобы суровый северный мужчина сейчас казался одновременно серьёзным и при этом… готовым поддаться моим правилам.

Сердце забилось тревожно и неприятно, когда я позволила злости на саму себя захватить всё тело. Но мне пора научиться держать себя в руках. Опустив взгляд на ладони Бьёрна, которые стали словно ещё горячее, прикасаясь к моей коже так, как никогда не касался лекарь в нашем поместье, я ответила как можно более сдержанным тоном:

— Хотелось бы, сентар де Ларс. Я бы не пришла к вам, если бы не считала, что рана может представлять для меня опасность.

Я чуть поморщилась от мысли, что с каждой из этих девиц он действует точно так же: играет, улыбается, строит говорящие взгляды. Было наивно с моей стороны предположить, что только со мной он ведёт себя так. Я ведь ничего почти не знаю о дарханах. Быть может, здесь и принята такая легкомысленность?

И все могут… позволить себе любую интимную близость без осуждений со стороны родителей или наставников, за которую у нас на Корсакийских устроили бы кровную месть вся родня с оскорбленной стороны. Кровь шумела в ушах.

— Я ведь спрашивал нужна ли помощь перед завтраком?

Да, именно тогда, когда я отмахнулась, что он “уже помог, спасибо”. Я сощурилась, снова сталкиваясь с ним взглядом. Бьёрн закатал рукава — и стали видны чёрные татуировки, ползущие от предплечья выше к сгибу локтя, и скрывались под рубахой.

— Думала, быстрее пройдет, но ещё болит.