Книга Темная любовь, страница 113 – Эль Джаспер

— В апреле, — отвечаю я. — Лучшее время года в Саванне для свадьбы. И я оставила его в Саванне, в безопасности у твоей мамы, чтобы оно не потерялось.

Эли прерывает поцелуй.

— Мы должны исправить это в первую очередь. А в апреле? Это… через несколько недель.

Я ухмыляюсь и начинаю подниматься.

— Знаю.

— Ого, — говорит он и кладет руки мне на бедра. — Куда ты идешь, моя дорогая?

— Что ж, — говорю я, и, поверь мне, это нелегко, — мы должны сохранить что-то святое для нашей первой брачной ночи. — Я спрыгиваю с него и встаю, оставляя Эли лежать на песке. — С этого момента и донашей первой брачной ночи, считай, что ты дал обет безбрачия.

У Эли отвисает челюсть. От этого его красные глаза становятся еще более угрожающими.

— Что? — Он вскакивает и хватает меня за плечи. — Рай, у нас было… море секса!

Я ухмыляюсь.

— Да, я помню. Каждый раз. И часто это было отвратительно. — Я поднимаюсь и касаюсь его губ своими. — И теперь тебе придется наслаждаться этими воспоминаниями, пока мы не поженимся.

— Ладно, я передумал, — говорит он. — Нам пока не обязательно жениться.

Я смеюсь и переплетаю свои пальцы с его.

— Слишком поздно. Ничего не выйдет.

Лицо Эли превращается в маску чистой муки. Он проводит руками по своим спутанным мокрым волосам.

— О, Господи Иисусе. Я сейчас умру.

Я смеюсь.

— Ты не умрешь, Эли. Кроме того, — говорю я, испытывая некоторую агонию, — это того стоит. Поверь мне.

Красный глаз Эли выглядывает из-под его пальцев.

— Уже одно это того стоит.

Я смеюсь, и мой жених притягивает меня в свои объятия. Он обнимает меня, наши тела все еще мокрые после купания, и его подбородок покоится у меня на макушке.

— У нас все будет хорошо, Эли? — спрашиваю я. Неуверенность омрачает мою радость, и в животе зарождается беспокойство. — С тобой все будет в порядке?

— Я никогда не чувствовал себя более живым, — шепчет он. — Единственное, чего мне не хватало в моей детоксикации, — это тебя. — Он обхватывает мое лицо ладонями и пристально смотрит на меня. — Я мало что помню, кроме боли. Но единственное, что помню, это то, как думал: «Что я упускаю? Что-то не так, что-то должно было быть здесь, но этого нет». — Он улыбается, и лунный свет отражается от его подбородка. Он такой сексуальный, что это причиняет боль. — Ты. Без тебя я чувствовал себя опустошенным, мертвым.

Любовь и удовлетворение наполняют меня, и теперь я понимаю, что, что бы ни случилось, мы справимся с этим. У нас все будет хорошо. Я хмурюсь, глядя на него снизу вверх.

— Клянусь Богом, Эли. Если к свадьбе твои жуткие красные глаза не станут такими же привлекательными, как лазурно-голубые, тебе придется надеть контактные линзы.

Затем он целует меня, и я падаю в его объятия. Когда поцелуй становится более страстным, я отстраняюсь и чмокаю его в челюсть.

— Ты помнишь, как мы впервые были вместе?

Эли приподнимает темную бровь.

— Вместе, вместе?

Я смеюсь.

— Да. Это.

Он наклоняет голову и прижимается своими губами к моим.

— До последней детали.

Я вдыхаю его запах, и воспоминание об этом потрясает меня…

Прикосновение его языка к моему, его кожа, моя кожа, обнаженные и двигающиеся вместе. Его рука ласкает каждый дюйм моего тела, его рот занимается любовью с моим. То, как он полностью заполняет меня, потрясает до глубины души и заставляет меня чуть ли не дрожать от желания. Я не могла насытиться…