Онлайн книга «Дневник сумасшедшего (четвертая скрижаль завета)»
|
Рядом, у самого изголовья моей кровати, брякнула стойка с капельницей. Черт, они собираются пичкать меня каким-то дерьмом! Так я и думал! Черт! Я попытался вскочить. Но грузное тело Надежды Петровны буквально припечатало меня к койке. – Не дергайся, малец. Хуже будет, – процедила глыба сквозь ряд золотых зубов. Но я не готов был сдаваться без боя. Пока Ивановна заговаривала мне зубы, я еще не понимал всей серьезности своего положения. Но сейчас все встало на свои места. Они меня, действительно, будут пытать. Сначала лишат воли химическими препаратами, а потом начнут зомбировать. Да, им нужна моя формула! А все остальное только для прикрытия! И про геолога, и про биолога... Я лягнул жирное тело Надежды Петровны, вывернулся, вскочил. И уже через секунду бежал по коридору. – Петр! – зычно позвала глыба. – Ты мне нужен! Несколько агентов, переодетых больными, как по команде, вывалили в коридор. Они ловко сбили меня с ног, вывернули мне руки и приволокли обратно в палату. Здесь меня водрузили обратно на койку и зафиксировали с помощью специальных повязок. Бой проигран. Я почувствовал, как игла впилась мне в место локтевого сгиба, а колба капельницы издала характерные булькающие звуки. – Ненавижу вас! Убила б! Шизик! – угрожающе шепнула мне на ухо Надежда Пет ровна. – Ничего, сейчас узнаешь, почем фунт лиха! Я попытался кричать, звать на помощь. Но после очередной угрозы процедурной медсестры: «Сейчас будешь у меня кляп жевать!», – решил пока судьбу не испытывать. Нужно уметь проигрывать. Но это тактическое поражение. Тактическое! Я еще отыграюсь... Когда вся эта публика покинула палату, мое сознание начало мерцать. Наверное, действие лекарства. Тело стало сначала ватным, а потом задубело и натянулось струной. Веки смыкались. Я чувствовал, что проваливаюсь в небытие. Сквозь узкую щелку отяжелевших век я разглядел дедушку с проплешиной. Он подошел к моей кровати и водил вокруг своим платком. – Что это? – спросил я. – Это фонарь, – самоуверенно ответил дед. – Что ты делаешь? Ищу человека... * * * Я проснулся ночью. тела своего не чувствую мышцы сведены. Мысли путаются. В палате темно. В коридоре свет и шум. – А ну, строиться! Живо! – чей-то мерзкий голос выгонял людей из палат. Топот ног и шелест тапочек по разбитой линолеумной плитке. – Уроды, равняйсь! Смирно! Товарищ Петр, уроды для ночной поверки построены! Старший по уродам, урод Трущенко. Что там происходит? Я сплю или действительно сошел с ума? В коридоре звучат новые команды. Теперь, кажется, начались строевые занятия: «Раз. Раз. Раз, два, три! Шире шаг. Держать равнение!» На койках вокруг никого. Только Ванька, который «все про Бога говорит», лежит на своем месте. – Ваня, – тихо позвал я. Он не ответил. Я попробовал еще раз: – Вааань... Где все? – На поверке, – еле слышно ответил он. – А зачем? – Просто, – сказал Ваня и повернул ко мне голову. – Способ унижения. Так каждую ночь происходит, после врачебного обхода. Петр – он прапорщиком был. Совсем больной. Дисциплину наводит... – И что, слушаются его? – мне как-то не верилось. – Это личный выбор, – отозвался Ваня. – В каком смысле? – Люди боятся умирать – но это только половина правды. На самом деле, они ждут, что все закончится. Сами и торопят конец. – С чего ты взял? – я напрягся. Ваня только что огласил мой план об ускорении Конца Света. Откуда он знает? Тоже агент? С виду непохож. – Потому что сражаются. «Отношения выясняют». Кто главнее. Кто урод, а кто не урод. Выяснение отношений – лучший способ погибнуть... Воин – он самоубийца. А тут все воины. За себя сражаются, но все равно воины. Им кажется, что это ради жизни. А на самом деле, ради смерти. Воин – это такая профессия, умирать. – Да ладно... – протянул я. Я больше не тревожился. Ваня ничего про меня не знает, просто не в себе. Сумасшедший. – Воин к цели идет, а цель у него – победа. При чем тут смерть?.. Ерунда. Мне трудно было говорить. Язык еле двигался. Челюсти почти не разжимались. Я решил прекратить этот бессмысленный разговор. – Людям только кажется, что их смерть пугает. Неправда это. Она их завораживает. Жить, как они живут, невыносимо. Они подсознательно ищут смерти. Разрушают себя. Если у тебя за душой ничего не осталось... Ванькин голос стал таять. – Вань, что? – мне вдруг захотелось понять, к чему он клонит. Кажется, он сглотнул слюну – смочил, как мог, пересохшее горло. Потом набрал в легкие воздуха и, превозмогая слабость, продолжил: – Если у тебя за душой ничего не осталось, если ты все потерял, то... – Что, Вань? Что?.. – Иначе жизнь не почувствовать, только на краю смерти. Боль – первый признак жизни. Он и последний. Самоубийца, думаешь, о чем мечтает? Понять, что он еще жив. Только перед самой смертью и почувствует. А в жизни не может, так ему плохо. Тут я подумал, что это правда. Неслучайно люди стремятся к риску, ищут пресловутый «адреналин». Это дает им ощущение жизни. А сама жизнь у них мертвая. Да, это правильно. – Не важно, как жестоко ты гонишь лошадь, – продолжал Ваня. – Не важно, как быстро она бежит. Если ты мчишься по кругу, ты все равно возвращаешься к началу. Все пустое. Суета сует, все – суета. Смерть – избавление... Где-то я это слышал: «Суета сует, все – суета»... Где же? Не могу вспомнить. – Хочешь сказать, что все стремятся к смерти? – голова у меня словно ватой набита. – Да, только они этого не понимают. Все для этого делают, а не понимают. – А ты понимаешь? Я? – удивился Ваня. – Я – да. * * * В коридоре продолжались строевые занятия. Глубокая ночь, а люди, измученные лекарствами и условиями своего заключения, ходят то шеренгами, то колоннами по отделению психушки, распевая дурацкие речевки: Кто шагает дружно в ряд? Наш придурошный отряд! Мы уроды, дураки, Наши головы пусты! На какое-то мгновение я забылся. И в этом забытьи мне почудилось, что Ваня умер. Я очнулся от острого испуга. Холодный пот выступил у меня на лбу. – Ваня?! Ваня?! – позвал я. – С тобой все в порядке? В ответ я услышал смех. Тихий, едва различимый на фоне грохочущих в коридоре шагов. Вот дурак! Я так испугался, а он смеется. – Ваня, чего смешного? – обиделся я. – У тебя такой испуганный голос... – ответил Ваня. |