Книга Дорогами Империи, страница 46 – Катерина Крылова

— Надо же…

— Вообще, я считаю, что такая карьера — дело исключительное. Моряку памятник поставить, а ты смеешься над ошибками, — как-то смурно откликнулсяДжесс. И добавил. — Ты хоть можешь себе представить, высокий, как сложно выучиться грамоте любому, у кого родители пашут с утра до ночи, чтобы детям хоть поесть и одеть, что было? Какая там грамота, многие лет с пяти уже в семейное дело впрягаются или за хозяйством смотрят. А этот, смотри ж ты, выучился, книгу написал. Как мог, как видел жизнь и что он в ней видел, о том и писал.

— Ааа, ты ж у нас из тех самых, обделенных, — вырвалось у Таболы.

— Именно что, поэтому в жизни этой и в людях понимаю чуть больше, чем ты, который с золотой ложкой в ж… родился, — ехидно ответил тот.

— Мда, не подружимся, — констатировал Таби, но свару продолжать не стал. Ни к чему хорошему это не приведет. Он уже пожалел, что наговорил лишнего. Не стоит распалять огненного еще больше. У них специфика стихии такая, что все не сдержаны как один, да и за словами следить не привыкли. Но он-то, мог бы быть чуть умнее.

Джесс, может быть, что-то бы еще и сказал, но в каюту зашел Габриэль. Поздоровался, бросил сумку с вещами на стол и начал в ней копаться, вытаскивая какие-то мешочки.

— А почему ты с вещами здесь, а не в каюте или в трюме? — поинтересовался Табола.

— Меня укачивает, надо отвар сделать, а то проблюю все путешествие. Подайте воды, пожалуйста.

Табола подошел к столу, где в ячейках решетки плотно стояли кувшины с водой, кружки, миски и ложки, налил немного в точно такую же железку, из какой пил Джесс, и протянул Гейбу.

Лекарь установил ее над горелкой и небольшой медной ложечкой насыпал туда какие-то порошки из трех разных мешочков. В комнате запахло лесной ягодой. Через четверть нара он снял кружку с огня, используя собственный длинный рукав, чтобы не обжечься, погасил горелку и поставил отвар остужаться на тот же стол с решеткой. Табола видел, что все это время Гейб отважно боролся с тошнотой.

— Тебе, может, пока выйти на палубу. Только к борту с подветренной стороны.

— Нет уж, меня там еще больше раскачивает. Сейчас, пара склянок и отвар остынет, потом еще пара склянок и мне станет лучше.

— Надеюсь. Вы у нас единственный лекарь на борту. Кто-то из матросов капитана что-то умеет, но не думаю, что его знания распространяются дальше перевязки ран.

Гейб слабо улыбнулся. Он уселся на широкую и длинную лавку, стоящую вдоль стены, вытянул ноги изакрыл глаза.

Табола решил выйти наружу, чтобы посмотреть, что там галера, смогла ли выйти из порта. Ветер, кажется, еще усилился, но корабль уже уверенно шел вверх по течению. Галера виднелась вдалеке. Она только-только покинула гавань. Шла на веслах, паруса были спущены. Узкая хищная морда судна врезалась в волны и потихоньку разворачивалась вслед за «Речным ветром».

Рийна Наварра

— Ри, ну Ринка же! — я проснулась от того, что Матри трясет меня за плечо. — Просыпайся! Если и разговаривать с герцогессой, то сейчас. Они уже проснулись и собираются выдвигаться.

Я подскочила на кровати, тело тут же отозвалось ноющей болью. Я, кажется, ощущала даже те мышцы, о существовании которых и не подозревала. Несмотря на боль, быстро надела полотняные штаны, сверху кожаные, завязала тесемки рубахи, накинула жилет, умылась и прямо с расплетенными волосами подалась на выход из комнаты. Пока я проводила все эти манипуляции, Матрая рассказывала.