Книга Гадкий утёнок. Вернуть любовь, страница 15 – Джейн Реверди

— Вы прелестно выглядите, ваше сиятельство, — сказал он, целуя мне руку.

Я только улыбнулась в ответ.

Мы отправились в театр в карете его светлости — явно совсем новой, лакированной, с ярким гербом в виде белого волка на дверце. Я впервые выезжала за пределы дворца, и мне было интересно всё, что я видела за окном. А герцог оказался прекрасным рассказчиком и всю дорогу забавлял меня интересными историями.

— Фонтан пастушек был построен в прошлом веке — тогда фигуры девушек были покрыты сусальным золотом и ярко блестели в солнечных лучах. Но, как вы видите, время не было к ним благосклонно, и они потеряли былой блеск и стали разрушаться.

Уже вечерело, и с каждой минутой было всё труднее и труднее разглядеть что-либо за окном, и теперь я уже обращала внимание только на те места и строения, которые были подсвечены обычными или магическими огнями.

Карета выехала на набережную, и в правом окне замелькали темные силуэты стоявших на рейде кораблей. А в левом окне я увидела большой дворец с белоснежными колоннами. Сначала я подумала, что это и есть театр, но герцог показал мне, что я заблуждалась.

— Это дворец герцога Каррено — отца мадемуазель Соланж.

Наверно, я изменилась в лице, потому что его светлость досадливо закусил губу, должно быть, ругая себя за то, что назвал это имя. И быстро предпочел переключить мое внимание на трехмачтовый парусник, что стоял у самого причала.

— Фрегат «Королева Луиза» — один из самых больших в рузанийском флоте. Он назван в честь королевы-матери. Его убранство поражает роскошью и комфортом. Вы еще не бывали на нём?

Я покачала головой. В столице Беренис не бывала нигде, кроме дворца.

Каретасвернула с набережной на большую площадь, с трех сторон которой стояли высокие красивые дома. У одного из них она и остановилась.

Лакей распахнул дверцу, а его светлость, ловко выскочив на улицу, обогнул карету и помог мне выйти из нее. Мы поднялись по ступенькам высокого крыльца, вошли в распахнутые двери, и я обмерла.

Я будто попала в кино. Интерьер театра, конечно, уступал по роскоши убранству королевского дворца, но здесь сверкало всё — хрустальные люстры, позолота развешанных на стенах картин, начищенные до блеска стекла окон. И разумеется, драгоценности присутствовавших здесь дам.

Нас узнали, нас приветствовали с должной почтительностью. И хотя мой нынешний наряд отнюдь не располагал к жалости, я замечала, что дамы бросали на меня странные взгляды. И я даже понимала, почему. Да, моим спутником был один из самых завидных кавалеров столицы, но всё-таки это был не король.

Мы прошли в ложу, герцог помог мне расположиться в кресле и спросил, не желаю ли я лимонада или пирожных. Я отказалась и от того, и от другого. А уже через секунду свет в зале приглушили, и тяжелый занавес стал раздвигаться.

Пьеса была простой, а игра актеров в первом акте показалась мне совершенно неестественной. Но публика аплодировала, и я тоже аккуратно похлопала. Но к началу третьего акта я неожиданно увлеклась, и всё остальное, кроме того, что происходило на сцене, словно перестало существовать.

Это была история любви простой пастушки и благородного дворянина. Всё общество восстало против их желания быть вместе. Во время монолога главной героини я не сдержала слёз, и герцог услужливо предложил мне свой шелковый, пахнущий лавандой платок.