Книга Путь княгини, страница 90 – Нина Ахминеева

– Нифигасики, – пробормотала я ошарашенно. – С чего вдруг такой запрет? Сомневаюсь, что это стандартная практика.

– Правильно делаешь, – согласился Александр. – И само вето, и персонифицированный запрет для князя – события из ряда вон выходящие. Почему государь так поступил, знает лишь он сам и приближенные к нему люди. Мы же с тобой можем пока только гадать.

– Алекс, неужели властям было плевать на фактически бесхозяйные земли? Та же инквизиция разве не знала о махинациях старосты? Не верю!

Александр бросил на меня нечитаемый взгляд.

– Я тебя очень прошу, будь максимально осторожна. И сейчас, и вообще. А теперь садись в машину: ребята нас нагнали. Позжеобязательно обо всем поговорим.

Вернувшись в салон, он глянул в боковое зеркало, и потом мы вновь не поехали, а полетели по трассе. Минуты через три показались первые дома хутора. Я смотрела на них, но, честно признаться, не видела. Все мои мысли занимало недавно услышанное.

Без сомнений, инквизиция в курсе темных делишек деда Артемия. Почему никак не реагировала? Еще один приказ императора? Что же изменилось, если она решила помогать? Чисто из симпатии к князю Меньшикову? Да ну.

Алекс легонько дотронулся до моего локтя, и я с удивлением обнаружила, что впереди стоит толпа. Хуторяне сгрудились у распахнутых ворот перед каким-то домом, частично преграждая дорогу. Мужчины хмурились, женщины вскидывали руки и рыдали.

Что, черт возьми, тут происходит?!

– Машенька, это твой дом, – раздался позади меня голос Ефросиньи. Столько народу… Неужто в семье старосты беда какая стряслась?

Подъехав поближе, Алекс припарковался у обочины. Заглушил двигатель и распорядился:

– Ефросинья, вы с Натальей остаетесь в машине. Маша, идем.

Он выбрался из салона. Я отстегнула ремень безопасности и тоже вышла. А едва оказалась на улице, как по ушам резанул плач убитой горем женщины:

– Артемьюшка-а-а-а! На кого ж ты меня покину-у-у-ул! Как же мы без тебя-я-я!

– Не успели, – выдохнул Алекс и ругнулся на грани слышимости.

«Видимо, старосту все же укокошили, – промелькнула у меня догадка. – Жаль, что допросить не успели. А в целом – туда ему и дорога».

Боковым зрением заметила движение. Толпа предусмотрительно отхлынула от ворот, освобождая путь инквизиторам. Выглядели те и правда устрашающе: черная униформа, лица спрятаны под балаклавами, на головах каски, а в руках нечто, очень напоминающее короткоствольные автоматы.

Не издав ни звука, воины выстроились так, чтобы образовать для нас с Алексом «коридор». Надрывные женские причитания оборвались на высокой ноте. В воздухе повисла напряженная тишина. Удушающая вонь человеческих эмоций била по обонянию. Да так, что захотелось зажать нос, развернуться и удрать. Но нельзя.

Надо идти во двор. Придется возле трупа объявлять хуторянам, кто здесь теперь главный.

Сжав зубы, я без спешки пошла меж инквизиторов. Подбородок приподнят, спина прямая, плечи развернуты. Ничуть не сомневаюсь, что прямо сейчас выгляжу уверенно. Однако сердце колотится настолько часто, что, кажется, проломит ребра. Ладони вспотели, дыхание участилось. Еще чуть-чуть, и напускное спокойствие треснет по швам.

Неожиданно, буквально на мгновение, Александр поймал мои пальцы. Несильно сжал, словно беззвучно говоря: не бойся, я с тобой. И как-то вдруг на душе и в разуме воцарился абсолютный покой. Нет, дар эмпата он абсолютно точно ко мне не применял. Я бы это заметила.