Книга Путь княгини, страница 96 – Нина Ахминеева

Не задумываясь, я слитно поднялась с дивана. Бесшумно подойдя, обняла инквизитора. Его сердце стучало часто-часто. А тело, как натянутая до предела пружина. Неистово желая помочь, я со всей силы потянула душевную боль Алекса на себя. Дыхание перехватило, внутри все сжалось в тугой узел.

Мужчины не плачут. Боже, но как же они носят такой ужас в себе?!

Слизнула с губ соленую до горечи влагу. И как-то вдруг поняла: прямо сейчас с моими слезами уходит то, что терзало его долгие-долгие годы. На мгновение Александр сжал меня крепко-крепко и сразу же отпустил.

– Не знал, что эмпаты так умеют, – сказал хрипловато.

«Понял, что у меня блокировка спала? Не страшно. Он не предаст», – промелькнула у меня вялая мысль.

– Теперь знаешь, – пробормотала я устало.

Силы почему-то разом кончились. Внезапно я резко взмыла вверх. Испуганно схватилась за мужскую шею. Бережно прижимая меня к себе, Алекс подошел к дивану. Сев вместе со мной, удобно усадил на коленях, потерся скулой о макушку.

– Спасибо, малышка, – шепнул он на грани слышимости.

Не шелохнувшись, я тихо ответила:

– Пожалуйста.

Секунды складывались в минуты. Инквизитор нежно поглаживал, перебирал мои волосы. Когда коса распустилась? Кто ж его знает.

Переместив щеку на сухой участок джемпера, я спросила:

– Эта сволочь живая?

– Из-за сломанного носа еще никто не помирал. Я отправил его в школьный лазарет. Скорее всего, уже вылечили, – Александр глубоко вздохнул. – Семнадцать лет с ним нянчился. Зачем, хрен его знает.

– А он всегда был таким, – я запнулась, подбирая подходящее определение

– Инфантилом, бабником и сволочью? – подкинул эпитеты Алекс.

– Ага.

Александр грустно усмехнулся.

– С Филом в прошлой жизни я общался постольку-поскольку. Он для меня был просто младшим братом моей супруги. А вот когда мы с ним здесь оказались, то я почему-то решил, что несу за него ответственность. – Александр помолчал и негромко начал рассказывать: – Глава княжеского рода Меньшиковых обанкротился. Все друзья-родственники отвернулись, последнее имущество было распродано. Не осталосьни-че-го. В счет долга забрали даже родовой особняк. Позор такой, что никогда не отмыться. В этот же день князь посадил жену и двух сыновей в машину. Разогнался на трассе и со всей дури вмазался в опору электромагистрали. Выжить кому-либо было просто нереально. Но высшие силы распорядились иначе. После того как меня и Фила вытащили из сгоревшей машины, мы с ним часа три проторчали в Московском отделении святой инквизиции. Оба не понимали вообще ничего. Если выражаться цензурно, то мы с ним были очень удивлены. А потом пришел верховный инквизитор, увел меня в отдельный кабинет и объяснил, что к чему. До сих пор не забуду, как я взрослый мужик, общался с ним в теле сопливого пацана. Зубодробительное ощущение. Ну а после того, как мы поговорили, Егор Дмитриевич лично взял над осиротевшими братьями Меньшиковыми опеку. Почему он так поступил до сих пор не знаю. Разумеется, спрашивал, но вразумительного ответа так и не получил.

Слушая, я сидела не шелохнувшись. Понимала, этот мужчина сейчас со мной предельно искренен. Возможно, впервые за все эти годы в чужом мире, Алекс не просто хотел, но мог рассказывать все без утайки. Ничуть не сомневаюсь, так же как я, он был абсолютно уверен: все сказанное сейчас, останется между нами. Эмпатия – в целом штука неприятная, но иногда очень даже нужная.