Книга Влияние, страница 48 – Анна Боронина

Если Конклав и пытался запугать Илларию Соларис, то генерал Кларк выбрал не самый лучший способ. Она столько раз попадала в различные переделки, что плен казался странным недоразумением. К тому же одиночество и вынужденное бездействие, которое могло привести в отчаяние всегда деятельную Илларию, ей не грозило: даже в камере ценную пленницу не оставляли одну.

Капитан Рассель стояла по стойке смирно, сжимая бластер в руках, не шевелилась, и казалась изваянием самой себе. Тусклый свет, причудливыми разводами, отражался в сияющей хромированной броне.

"Жесткая, волевая, безжалостная и готовая отдать жизнь за очень высокую цену", — подумала Иллария, спокойно разглядывая надсмотрщицу — это было куда лучше, чем тонуть взглядом в черной поверхности стен камеры.

За долгие годы работы с самыми разными существами, она научилась разбираться в людях. Несмотря на то, что доспехи покрывали всю женщину, а бездушная маска не позволяла видеть лица, Иллария была уверена, что не ошиблась. Слабое ощущение Потока, и собственный опыт никогда ее не подводили.

Иллария осторожно встала, разминая затекшую спину, от чего Рассель резко повернулась и нацелилана нее бластер. Генерал с легкой усмешкой посмотрела на нее: за линзами визоров не разглядеть глаз, но она умела смотреть так, как будто видела гораздо глубже:

— В Галактике, действительно, не скоро будет мир, если приходится воевать женщинам, — спокойно сказала она, приближаясь к Рассель еще на шаг, — неужели ваш генерал Кларк столь не уверен в своих силах, что оставляет охрану внутри камеры, рискуя составом?

Рассель едва заметно дернулась, но продолжала безмолвствовать. Вышколенная, твердая женщина. Впрочем, под такой броней мог скрываться, кто угодно.

Иллария покачала головой, словно удивляясь происходящему, и снова села. Маленькая комнатушка со слабым освещением, угнетала. Она привыкла действовать, привыкла быть в гуще событий. Хуже всех пыток было отсутствие информации.

В плен она попала, вероятнее всего, случайно: слишком заметный сенаторский стыковочный челнок мог стать причиной. На таких обычно перемещалось высшее командование, так что пленник был бы в любом случае полезен для Конклава: Кассиан мог вытащить из него все, что угодно. Но не из ее головы. Думать о том, что ее собственный сын может причинить ей боль, она гнала прочь.

Иллария не видела его почти десять лет — небольшой срок для материнского сердца, но слишком большой для того, чтобы ее чувства имели значение для того, кто раньше был Эдрианом Соларисом.

Пожалуй, она была не слишком хорошей матерью — постоянно в работе, на встречах и в разъездах, слишком занятая политикой. Эд большей частью был предоставлен себе и многочисленным, постоянно сменяющимся из-за ее разъездов учителям. А с того момента, как стало ясно, что он — интуит, и она отправила его к Таллину, все стало еще хуже.

Брат настаивал на том, что ее приезды нарушают покой школы и отвлекают учеников. И это было правдой: как слабый интуит она чувствовала, что ее тревоги и страхи проникают в спокойную и уединенную жизнь школы, смущают учеников, которые едва-едва научились чувствовать энергию Потока.

Иногда ей казалось, что все произошло, потому что она слишком мало внимания уделяла сыну. Он хотел был заметным, значимым. Но сначала она боялась за него, потому что не могла быть постоянно рядом, а потом отправила к Таллину. Она поддерживала и интересовалась до поры до времени теми технологиями, которые с фанатичным рвениемизучал брат. А потом стала бояться того, что не могла понять. А понять, как работает искусственный интеллект она не могла. Чувствовала неправильность, чувствовала, как искажается энергия Потока. То, что изначально казалось ей благом, теперь стало кошмаром всей Галактики.