Книга Как я (не) любила некроманта, страница 39 – Лина Таб

Были те, кого уже купили, но они сопротивлялись и тогда, на их спины обрушивались удары плетью, дубиной, или банально кулаком. Надзиратели не мелочились в наказаниях, как и некоторые покупатели.

А были и те, кто резко замирал и словно робот покорно шли за новым хозяином. Саймон шепнул, что так работает рабская метка, и если необходимо новому владельцу, тело раба перестает слушаться, и выполняет приказ. Попытки сопротивляться доставляют боль.

Таких я тоже видела. Они резко падали на колени и кричали. Сильно, отчаянно. От этих звуков все внутри сжималось.

Я не понимала, почему люди видя это, продолжают веселиться, пребывать в легком настроении? Я тоже ошибалась. Но увидев воочию, я поняла насколько сильно.

В глаза бросились активные торги за какого-то смазливого парня, который взирал на происходящее с ужасом и обреченностью.

Мне стало его жаль, особенно, когда победивший покупатель грубо схватил парня, словно тот ничего не весил и швырнул на землю.

Отвратительное зрелище. Зачем издеваться? Ведь раб и так не может сопротивляться, если отдать приказ.

Что пугало, покупатели почти все были людьми. Хотя возможно, это только внешне. Ведь было множество рас, кто выглядел как человек, но тем не менее, их все равно что-то отличало от людей. А вот среди живого товара, были и представители других рас. И их было довольно много. Но почему-то за таких меньше всего бились. Интерес несомненно был, но не такой, как за людей.

— Идемте госпожа, — подхватив замершую меня под локоток,Саймон уверенно потянул меня вперед, в сторону помостов с живым товаром. Я даже и не заметила, что встала как вкопанная, ноги не двигались вперед, я только озиралась по сторонам.

Я сперва уперлась ногами в землю, взметнув пыль, но против скелета мои силы были ничтожны, поэтому, я с трудом перебирая ногами, поспешила за управляющим.

— Саймон, сколько мы можем потратить? — шепнула скелету, чуть склонившись туда, где у него было когда-то ухо.

— Господин очень щедр, но не нужно скупать всех подряд, — Самон повернул черепушку ко мне, и я явственно почувствовала укор в его пустых глазницах.

— Но почему? Тебе их не жалко?

Я метнула осторожный взгляд в сторону бесконечных рядов прикованных мужчин. Их стон, крики, сопротивления, удары, будто въелись в сознание.

Саймон молчал.

— Может и жалко, — наконец ответил он отстраненно, — но, в большинстве, они сами виноваты в том, что стали живым товаром. Рабы это преступники. И это их способ отбыть наказание.

Мое лицо удивленно вытянулось, и я новым взглядом взглянула на рабов.

Нет, все равно жалко.

Мотнув головой, я все-таки уже более спокойно шла под руку с Саймоном. Наша парочка вызывала не меньший интерес, чем сами лоты, но это меня уже не интересовало.

— А почему к людям-рабам повышенный интерес? Мне кажется наоборот, те, кто отличается расой стали бы более привлекательны, как диковинка. Нет?

— Да, людей это привлекает, точно так же как на других подобных рынках, расположенных на территориях разных рас. Привлекает новое. Но те, кто имеет расовую принадлежность, в основном подвержены инстинктам. С ними сложнее. И зачастую приходится ломать. Поэтому с такими, чаще всего приходится использовать рабскую метку подчинения в полную силу. А это, как Вы заметили госпожа, подавляет все. И волю в том числе. Многие такое не любят. Предпочитая, чтобы раб просто беспрекословно слушался, но многие сопротивляются и тогда, их воля подвержена подчинению. Особенно в богатых домах. Им хочется, чтобы раб был живым, полным эмоций и при этом, подчинялся. Именно поэтому, люди все равно выбирают людей. Они более послушны. Их легче запугать. Не все желают связываться с иными расами.