Книга Некромантика по любви, страница 90 – Нани Кроноцкая, Марианна Красовская

— Тебе нравится? — милорд открыл дверцу мобиля, отрывая меня от восхищённого созерцания.

— Очень, — призналась я, соскальзывает прямо в объятия лорда, который выглядел возмутительно спокойным и даже довольным.

— Добро пожаловать в наш новый дом,дорогая Адель. Прости, что так внезапно. Я очень хотел, чтобы это стало сюрпризом… — Тень легла на лицо Эвина. — Для всех нас.

Я в растерянности отступила на пару шагов и уставилась на этот, с позволения сказать, «новый дом», не веря глазам.

Самый престижный район Льена! Купить тут недвижимость просто невозможно, здешние особняки не продаются. Они принадлежат хозяевам с момента основания столицы! Один-единственный раз я слышала, чтобы дом на этой улице был выставлен в продажу… Не может быть!

— Ты купил старый особняк Стерлингов? — изумлённо выдохнула я. — А что скажут на это Роберт и Розанна?

— Роб сказал, что в этом доме прошли не лучшие его годы. Что в юности он постоянно отсюда убегал. И теперь возвращаться не желает. Дом, как ты знаешь, продавала его мать, с которой он давно в ссоре. С того самого дня, как Роба выставили отсюда со скандалом.

Подобные подробности я, к счастью, не знала. Это не обсуждалось в светских салонах. Но то, что дом продавался последние несколько лет — слышала. Говорят, после ареста лорда Стерлинга-старшего и его матери, дела у старой ветви семьи пошли весьма неважно.

Богиня, особняк Стерлингов! Помимо того, что это очень, очень древнее и красивое здание, оно ещё и безумно дорогое. Напротив него — дом Оберлингов. Дальше по улице — семейное гнездо Браенгов. Цвенги, Ваенги, Брошинги — да все тут живут! А теперь и Морроузы, выходит?

Пречистая нас сохрани…

— Миледи Адель, вы вообще меня слушаете?

— А? Ты что-то спросила? — я перевела взгляд на Люси и моргнула, откладывая альбом с мебелью.

— Беверли просила уточнить по поводу спален. — Терпение у Люси просто ангельское. — И заглянуть в танцевальную залу, там почти закончены реставрационные работы. И нужно выбрать ткань для портьер. И…

— Она смерти моей хочет! — меланхолично пожаловалась я подруге, заглядывая в опустевшую чашку кофе. — Никогда не думала, что в большом доме столько хлопот. Когда это всё закончится? Что там со спальнями? И привезли ли люстру для гостиной?

Мы жили в Льене уже четыре недели, а мне казалось — год, не меньше. И каждый день приносил все новые хлопоты.

Впервые переступив порог бывшего особняка Стерлингов, я с ужасом поняла, что за роскошным фасадом дворца царит разруха и запустение. Мебель была вывезена прежними хозяевами, на стенах темнели пустые квадраты, ранее занимаемые картинами. В холле забрали даже паркет и люстру.

«Вот это я понимаю — настоящий склеп для некроманта!» — пошутил тогда Миха. И я сразу же с ним согласилась. Холод, пыль, паутина, забвение. Разбитые витражи, трещины в стёклах. Лет пять, а может, больше, здесь никто, кроме мышей, не жил, только сквозняки гуляли в коридорах да двери скрипели. Водопровод больше походил на старый орган, чем на полезное инженерное сооружение. К моему величайшему облегчению несколько комнат на первом этаже оказались подготовлены к приезду хозяев. Угол на кухне, две спальни и мастерская при гараже, где поселился восторженный Миха. Ещё бы! Кроме так нежно любимого им четырехколесного друга там стоял узкий — городской — мобиль новейшей конструкции. Темно-синий.