Книга Двор Ледяных Сердец, страница 77 – Элис Нокс

– Ты используешь меня, чтобы отомстить. – Я шагнула ближе, не отводя взгляда. – Это МОЁ дело. Я имею право знать, за что плачу.

Долгое молчание. Я видела, как внутри него идёт борьба – стоит ли открываться перед смертной? Перед орудием мести?

Потом он выдохнул. Тяжело, болезненно – как выдыхают, когда вскрывают старую рану.

– Мою сестру. – Тихо. Почти шёпотом, но каждое слово отчётливое. – Он убил мою младшую сестру.

Боль в голосе была настоящей – не наигранной, не показушной. Настоящей, глубокой, вековой.

– Она была… – Он отвернулся, глядя в окно, сквозь цветное стекло на сады снаружи. – Невинной. Доброй. Не воительницей. Не интриганкой. Просто… хорошей.

Руки сжались в кулаки так сильно, что побелели костяшки, ногти впились в ладони.

– Она любила цветы. Музыку. Танцы. Смеялась так заразительно, что весь двор улыбался, когда она проходила мимо. – Голос дрогнул. – Ей было всего сто шестьдесят лет. Ребёнок по нашим меркам. Почти ребёнок.

Он развернулся резко, и я увидела в зелёных глазах ненависть – чистую, концентрированную, выдержанную столетием.

– А он… – Голос стал жёстче, словно каждое слово резало горло. – Он разорвал её. Магией льда. На части. Медленно. Ради забавы. На глазах у всего двора. Во время переговоров о перемирии.

Воздух застыл. Я перестала дышать.

– Мы пришли просить мира. Прекратить войну. Я привёз её как доказательство добрых намерений – чтобы показать, что не боимся, что доверяем. – Горечь в голосе обжигала. – А он… он использовал это как слабость.

Оберон провёл рукой по лицу. Пальцы дрожали – едва заметно, но я видела.

– Сказал, что это урок. Чтобы мы запомнили, кто сильнее. Кто контролирует эти земли. – Усмехнулся – злобно, без веселья. – Урок? Он убил невинную девочку ради урока.

Тишина повисла тяжёлая, как саван.

– Вот почему я хочу причинить ему боль. – Голос стал тише, опаснее. – Настоящую. Такую, чтобы он помнил об этом до концасвоей бессмертной жизни. Чтобы каждый раз, глядя на тебя рядом со мной, он чувствовал то же, что чувствовал я, когда держал её разорванное тело на руках.

Что-то внутри меня дрогнуло. Не жалость – нет, не совсем. Но понимание. Боль узнаёт боль. Месть за убитую сестру. Рану, которую не залечить веками.

– А что касается финала… – Он вздохнул, отводя взгляд, плечи чуть опустились. – Твоего финала в моих землях.

Холодная честность вернулась в голос.

– Ты права. Люди не могут жить здесь вечно. – Пожал плечами – движение усталое, почти человеческое. – Рано или поздно вы начнёте чахнуть. Тосковать. Сохнуть, как цветы без воды. Это неизбежно. Ваши души привязаны к вашему миру, к короткой, быстрой жизни. Здесь вы как рыбы, вытащенные на сушу.

Он посмотрел на меня, и в глазах плескалось что-то похожее на сожаление.

– Но у тебя есть выбор. – Голос стал жёстче, увереннее. – Если через какое-то время ты захочешь уйти, вернуться в свой мир – я отпущу тебя. Через врата. Домой. К своей жизни.

Я засмеялась. Коротко, горько, надрывно – смех отозвался болью в груди.

– Как ты отпустил меня в Пограничье? – Прямо в глаза, не отводя взгляда. – Ты УЖЕ соврал. Обещал отвезти туда, а привёз сюда. Почему я должна тебе верить теперь?

Лицо Оберона не изменилось. Ни намёка на стыд, на раскаяние.

– Тогда у меня не было причин выполнять обещание. – Холодная логика. – Ты была ничейной. Свободной добычей. Я мог взять тебя без последствий, без нарушения законов.