Книга Дикая Омега, страница 97 – Ленор Роузвуд

Глава 36

ТЭЙН

Густой, опьяняющий запах течки Айви обрушивается на меня, как приливная волна, едва я переступаю порог лазарета. Ноздри расширяются, каждую мышцу в теле сводит от того, как этот аромат заполняет чувства. Сладкая ваниль и мёд, смешанные с мускусным, осязаемым соблазном плодовитой омеги в полном расцвете.

Ничего подобного я ещё не чувствовал.

Это зов сирены, дёргающий за самые примитивные инстинкты, сидящие в глубине моего мозга, ту хищную часть, которая слишком хорошо знает её уязвимость. Знает, какое искушение предлагает её тело в таком состоянии.

Я сглатываю, сжав зубы, когда желание подойти ближе и забрать её прорывается сквозь контроль. Позволить зверю сорваться с цепи и взять то, что каждая жила моего альфа-естества считает принадлежащим мне по первобытному праву.

Только чистая сила воли удерживает меня на месте, ногти впиваются в ладони, пока я запираю это первобытное голодное урчание обратно в клетку.

Это Айви, моя омега.

А не какая-то жаждущая сука в течке, которую можно запомнить и загнать до тех пор, пока жар не выгорит сам.

Она заслуживает большего. Заслуживает быть нежно, трепетно любимой — так, как ни один из нас, ебанутых ублюдков, вообще не способен.

Но мы — всё, что у неё есть.

Айви шевелится на узкой койке, тонкая простыня сползает на её талию, обнажая мягкие изгибы тела, блестящие от пота. Её бездонные глаза — цвет самого моря — цепляются за меня, полуприкрытые, стеклянные от лихорадочного жара.

И я начинаю чуть меньше осуждать Чуму, если именно так она смотрела на него, когда просила его снять приступы боли.

Вроде как.

— Тэйн, — шепчет она, так хрипло и сладко, что желание накрывает меня новым витком.

Я прочищаю горло, вырывая себе секунду, чтобы собраться, и подхожу к её постели.

— Как ты себя чувствуешь?

Едва заметная улыбка трогает её полные губы — до боли чувственная.

— Бывало и лучше.

Грубый смешок срывается с моих губ прежде, чем я успеваю его удержать — с низким, рычащим оттенком.

— Поверю.

Она смотрит из-под опущенных ресниц, в её взгляде — острая, ясная умность, несмотря на затуманенность.

— Ты пришёл отчитывать меня за Чуму? — спрашивает она.

Я приподнимаю бровь от её формулировки, подавляя вспышку ревнивой ярости, готовой взорваться в груди.

— Нет, — бурчу. — Но кое-что спросить нужно.

Айви напрягается, её гибкое тело скручивается, как туго натянутая проволока. Она изучает меня несколько секунд, будто взвешивая свои слова.

— Это я попросила его…? — она не договаривает, и по её тонким чертам пробегает тень неуверенности.

Я киваю, удерживая её взгляд.

— Да. Это была ты.

Она колеблется, прикусывая нижнюю губу. Затем, почти неслышно:

— …Да. Ты… будешь меня наказывать?

Лоб хмурится от дрожи в её голосе, от внезапной вспышки страха, которая мгновенно портит её запах.

Её взгляд впивается в мой, смесь ярости и осторожности.

— С чего бы мне тебя наказывать, Айви? — мягко спрашиваю я, убирая влажную прядь с её лба. — Это твое тело. Ты имеешь полное право решать, кто тебя трогает.

Боже. Я хочу, чтобы это был я.

Она моргает, губы едва заметно приоткрываются. Я почти вижу, как шестерёнки крутятся в её голове, как она обрабатывает простую истину, которую большинство альф у неё бы отняли.

Спустя долгий, напряжённый миг она, кажется, выныривает из мыслей.