Книга Академический обмен, страница 74 – Юлия Жукова

– И до какого возраста тебя считали маленьким мракоборцем? – уточнила я. Должны же были хоть соседи заметить, что мальчик не ведёт себя, как некромант? Нас довольнолегко вычислить. Моя мама про меня сразу всё поняла.

– Пока не настала пора поступать в училище, – сказал Маккорн, и меня окатило ужасом. Это что же, лет до пятнадцати?! Да как он не тронулся? – Папа отвёз меня в столицу на вступительные. Все братья учились в столице, он же не абы какой род основать хотел, а уважаемый – правда, он не знал, сколько это будет стоить в столице. Экзаменатор на меня посмотрел и спросил, что я тут забыл и не нужно ли мне нюхательных солей, а то я же провёл пять минут в окружении некромантов.

Я шла и качала головой, как болванчик. Как можно было за столько лет не отличить? Хотя если они жили в крепости, кто их там видел-то?

– И что твой отец сделал?

Маккорн усмехнулся.

– Надо знать папу, чтобы понять, – сказал он с неожиданной нежностью. – Он пожал плечами и отвёз меня в соседний район в Академию. Туда мне было рановато поступать, но он пристроил меня на два года в аффилированную гимназию, где я впервые увидел магию жизни. И тех, кто её практикует. А потому поступал на техномагию, но, когда на экзамене замеряли уровни, декан факультета магии жизни увидел мои результаты и ползал перед папой на коленях, чтобы он заставил меня учиться на природника. Сошлись на двух специальностях. Папа оплатил обе, ему польстило, что среди его детей есть такой талант. На обучение братьев у него было отложено, а вот ради меня всем пришлось затянуть ремни, но его это не остановило.

Я пыталась это как-то осознать. Все, кто хоть что-то знал о шаманах, уверяли в один голос, что они стеклянные, и держать их нужно замотанными в вату и под колпаком, чтобы на них даже не села та пылинка, которую придётся сдувать. С ними надо нежно, вкрадчиво и вежливо. Не дай хтоническая матерь зыркнуть из-под бровей – испугаются, обидятся, не смогут строить социальные связи. При них нельзя даже вскользь упоминать о насилии, они же чувствуют чужую боль!

Маленькие некроманты не дерутся, только когда спят, и то возможны варианты. Они постоянно провоцируют всех окружающих на конфликт, задирают и нарываются, учатся наиболее эффективным способам вывести противника из себя. Бьют других детей и мучают животных, рассказывают кровавые страшные сказки, подбирают во дворе трупы голубей и тащат в дом, чтобы разобрать и рассмотреть.

– Как ты выжил?

Маккорн развёл руками.

– Ну я же не знал, чтомне следовало загнуться в первую неделю. Я думал, так надо. Я думал, что братьям тоже плохо, но мы же великий род мракоборцев и должны доблестно терпеть, превозмочь и обрести просветление.

– Слушай, а… – осенило вдруг меня, – а некротика? Братья твои мелкие были ещё, но отец-то пользовался, наверное?

– Конечно, – легко кивнул Маккорн. – И старшие, когда подросли, тоже пользовались сколько угодно. Я же тебе говорил с самого начала, я привычный. Другое дело, что их некротика против твоей – глоток солнечного света. Но в детстве мы просто думали, что я хилый, что у меня желудок слабый, и вообще я весь слабак.

Я остановилась как вкопанная.

– Лирой. – Я повернулась к нему всем телом и заглянула в лицо. – Но ты же сейчас так не думаешь, правда?

Он помрачнел и отвёл взгляд.