Книга Тайный дар Шарлотты, страница 32 – Татьяна Серганова

Посредине грубо сколоченный стол, несколько кривых табуретов. Я же лежала на лавке, что стояла у стены.

– Раз мы здесь, предлагаю немного отдохнуть, – произнёс он. – Путешествие отняло у нас слишком много сил. Будем надеяться, что наши преследователи затерялись среди метели и не скоро снова выйдут на наш след. Возражения есть?

Сев на лавку, я покачала головой.

– Тогда приступим к обустройству, – выдал мужчина, стаскивая с себя пиджак и закатывая рукава светлой рубашки.

Хижина не просто стояла – она будто пряталась. Лес давно принял её в свои объятия, скрыв от посторонних глаз стеной спутанных колючих кустов, мохнатых еловых лап и высоких сугробов. Сама постройка была сложена из чёрных, почерневших от времени и влаги брёвен. Внутри никаких следов обмазки или краски – только грубый сруб, говорящий о том, что строили её не для красоты, а для укрытия.

Крыша просела в нескольких местах, будто гигантская лапа придавила её сверху. С потолка свисали длинные пряди мха, похожие на седую шерсть древнего существа и прошлогоднее сено, ещё сохранившее в себе аромат ушедшего лета и солнца.

Окна – вернее, то, что от них осталось, – были крепко заколочены кривыми толстыми досками. На одной из этих досок, почти у самого косяка, виднелись глубокие царапины – три параллельных борозды, слишком ровных и слишком глубоких для случайной порчи. Следы когтей. Больших.

Подойдя ближе, я осторожно провела пальцами по бороздам, ощущая каждую щепку, каждую неровность, царапающую кожу. Как занозу не засадила – не знаю.

Воздух густой, застоявшийся, с терпкой смесью запахов: сухая земля, прелая древесина, тлен, и – слабо, но настойчиво – что-то животное, словно застрявшее в брёвнах. Не просто запах зверя, а именно псовый, меховой, с горьковатой нотой старой крови, въевшейся в самую сердцевину дома.

Пошатнувшись, осмотрелась более внимательно, все ещё не веря в то, что понял разум, но отказалось принимать сердце.

Грубый стол покосился, будто его отшвырнули в порыве нечеловеческой силы. Один стул разломан – не от времени, а от удара, судя по рваным щепкам. На лавке вместо матраса разбросана куча сухих папоротников, мха и… клочков грубой, тёмной шерсти. Они до сих пор цеплялись за неровности дерева.

Но самое поразительное – это тишина. Она не мёртвая, а застывшая в немом ожидании. Здесь даже шаги глохли, поглощаемые земляным полом и обледеневшим мхом, что нарос по углам.

Кажется, будто сами стены помнили и ждали своих хозяев.

Это не дом, покинутый людьми. Это логово, из которого ушла жизнь, но не дух. Здесь осталась память о ярости, боли и грубой, первобытной силе, что когда-то искала в этих стенах укрытия от самой себя. Воздух до сих пор вибрировал эхом подавленного рычания, а в углах, кажется, всё ещё прятались тени, которым не нужен свет, чтобы видеть.

– Господин Росвел, – прошептала я, вздрагивая от звука собственного голоса, который сейчас казался особенно чужим и испуганным. – Господин Росвел.

– Догадалась? – произнёс он, подкидывая влажные поленья в костёр, который уже успел развести.

– Это же… это…

– Оборотни. Их хижина.

Я осторожно приблизилась к паладину, дёргаясь от каждого шага, от каждого шума, прислушиваясь. Вдруг один из этих… появится здесь прямо сейчас.

– Но как же? Мы что, перешли границу?