Книга Стажер Зеркального сыска, страница 112 – Юлия Гладкая

Окончательно уверившись, что Стешка в беде, он двинулся дальше и замер, услышав голос:

– Феденька мой, кто ж это с тобой так поступил? – спрашивала ведьма. – Что за твари, но ты не сумливайся, я им отомщу, только дай знак.

В ответ послышалось неразборчивое мычание, и снова заговорила Стешка:

– Жаль только, что ты ко мне сразу не пришел, ведь знаешь, что я тебя не прогоню. Знаешь, да? Или ты сомневаться во мне вздумал? Федьк, ну как так-то, мы же друзья!

Удивленный таким монологом, Митя выглянул из-за угла.

В небольшой комнате без окон, освещенной лишь светом пары ламп, на козлоногом стуле сидел мужик. Лицо его заросло бородой, волосы поседели. Он то и дело мотал головой и мычал в ответ на все Стешкины вопросы.

Ведьма же стояла подле него на коленях и гладила ладошками и лицо, и всклокоченную шевелюру. Плечи ее чуть дрожали, отчего Митя понял, что Стешка плачет. Ему стало и стыдно, и совестно от того, что он подглядывает за чужой жизнью. Совсем уж решив уйти, стажер сделал шаг назад и наступил на лапу пса, присевшего позади. Добряк взвизгнул, Митя с испугу подался вперед и оказалсяаккурат перед немтырем и ведьмой.

Однако ж калека не растерялся, не отвел глаза. Вместо этого он вскочил со своего нашеста, опрокинув стул, и мигом вскинул руку, в которой держал поблескивающий в тусклом свете револьвер. Курок был взведен и готов к выстрелу так, что пуля уже собиралась вырваться из темного жерла дула, чтобы казнить чужака. Но тут вступилась Стешка:

– Федя, стой! Стой! Это ж Митя, я тебе про него говорила. Да опусти ж ты руку, окаянный. Ну Зеркальщик, но он хороший, правда. Он нам поможет. Митя, ты же поможешь? – Она обернулся к стажеру, и тот растерянно кивнул. – Ну вот, – обрадовалась ведьма, – видишь, как славно. А я уж все силы приложу, придумаю, как тебе язык вернуть, и уж будь покоен, не отступлюсь.

Немтырь нежно посмотрел на ведьму, затем с опаской на Митю и чуток опустил руку, однако ж револьвер не бросил.

– Я могу узнать, что тут происходит? – осторожно спросил стажер, оглядывая комнату и не забывая держать зеркальце наготове. Его внимание привлекли даже не чертежи, развешенные по стенам, а лежащие под ними опустошенные корзинки да сумки, и было в них что-то знакомое.

– Я еще вчера приметила, когда мы с трущоб шли, что за нами следят. Приметила, а подумать не могла, кто это. – Стешка ласково погладила друга. – Всю ночь не спалось, а нонче, как пошли с Лукерьей Ильиничной, так чую, идет он за мной. Таится, за углами кроется, но я ж сильная, ты знаешь. Вот выждала, когда теть Луша вперед меня в лавку войдет, и ринулась ему навстречу, думаю, сама татя ухвачу да узнаю, почто глазеет. Сперва и не признала, сдуру подумала, что приблазнилось, уж сколько не видались. Да и не носил он тогда бороды, а волос как смоль был. Ан нет, Федька это мой, живой, родненький. – Ведьма прижала руки к груди.

– Еще б не живой, – насупился Митя, – вон как женщин на улице обирал, и даже улики не подумал сокрыть, все тут оставил, или скажешь, это не ты им память подчищал после грабежа?

Федор лишь засопел в ответ.

– Ну и украл, что с того. Как ему, убогому, прокормиться-то было, ты сам подумай. Вернулся, меня чурается, с голодухи пухнет и сказать не может! – вскинулась за него Стешка.

– А чего молчит? – уточнил Митя.