Книга Стажер Зеркального сыска, страница 35 – Юлия Гладкая

В департаменте было малолюдно. Важно возился с печью Пахом, денщик, нанятый Катериной для порядка, да в приемной сидели две просительницы. Заметив вошедших, женщины поднялись со своих мест и поклонились. Катерине пониже, Мите чуток. Впрочем, ему и этого не требовалось. Он вошел в свой кабинет и начал раздеваться, прислушиваясь к шепоткам снаружи.

– Слыхала, Ивановна, губернатор-то совсем плох, – делилась новостями одна из посетительниц, – поговаривают, и до Рождества не дотянет.

– Божью тварь, конечно, жаль, – откликнулась названная Ивановной, – но скучать я по Спиридону-грешнику не стану. Сколь бы он свои четки ни перебирал, все равно в аду гореть. Потому упокоится, и ладно, другого дармоеда на его место поставят.

– А что про цыган скажешь? – не унималась подружайка. – Видала, какой балаган на Северке у родника устроили? Теперь начнется, то лошади пропадут, то мужья. Я вот даже ложки на всякий случай попрятала.

– Неужто ты, Степановна, думаешь, что цыгане за твоимиложками-то придут? – хохотнула Ивановна. – Ты уж тогда лучше мужа спрячь.

– Да кому он сдался, окаянный? – В голосе Степановны сквозила неприязнь. – Снова напился, да так, что чудное мерещится. Вот может хоть Зеркальщики его угомонят.

– Ой, дура ты, баба, – только и вздохнула Ивановна, и разговор сам собой сник.

Выбросив из головы сплетни, Митя повесил пальто, прошел к столу и, взяв с него папку, начал листать ее, поглядывая в окошко.

По заснеженной улице дети со смехом катили салазки. Собака, сидевшая на санках, громко лаяла, но слезть не пыталась. Митя и сам улыбнулся этакой картине, а еще подумал, что неплохо бы сходить в этот цыганский балаган. Все развеяться. Жаль, пригласить некого, не начальницу же звать.

От праздных мыслей его отвлек звучный голос, донесшийся из коридора:

– Хэй, гаджо! Кто тут за главного будет?

Митя вздрогнул и, отложив папку, бросился к дверям. Едва он выглянул в коридор, как глазам его предстала знатная картина. Пожилая цыганка с родимым пятном в виде полумесяца на щеке стояла, уперев руки в бока, перед давешними кумушками. Ее седые волосы придерживал ярко-зеленый платок, на каждом запястье у пришлой висело по десятку браслетов. Расписная шаль чуть сползла с плеч, открывая взору алую блузку. На пышных юбках оказались нашиты колокольчики, и вся эта женщина при малейшем движении звенела и бряцала так, что Митя подивился, как это не услыхал ее еще с улицы.

Однако цыганка оказалась не одна. Рядом стоял мужчина. Он мял в руках шапку, выставив напоказ белый чуб, а взгляд его темных глаз так и буравил присутствующих. Костюм цыгана не выглядел таким уж ярким, разве что небесно-голубой кушак выдавал в нем любителя красок. Но Митя прищурился: мужчина показался ему знакомым, и он почти сразу же вспомнил откуда.

– Это вы давеча с извозчиками не поладили, – ляпнул он раньше, чем успел сдержаться.

Цыган покосился на стажера, и Митя почуял, как по спине ползут мураши.

– Я закон не нарушал, – цыган поднял руки вверх в знак мира, – если захотят кнут вернуть, пусть придут – отдам, мне он ни к чему.

– Помолчи, Роман, – повелительно махнула старуха, рассматривая Митю, – мы сюда не за тем пришли, скажи-ка, мальчик, кто тут бумажки справляет с разрешениями.

– Вам разрешение на что надобно? – нахмурился Митя. – На зрелище?