Книга Стажер Зеркального сыска, страница 66 – Юлия Гладкая

– Может, ты и того, кто тебя убитьхочет, видел? – насупился Митя, сожалея о своей несдержанности.

– И да, и нет, – вздохнул Филимон, проглаживая деревянный крест, висящий на шее, – вижу его как зверя лютого, а опосля вижу как агнца. Знаю, что он все ближе, а попроси пальцем показать на кого – не сумею.

– Да уж, толку мало, – Митя взлохматил пятерней волосы. – Как тебя уберечь, если незнамо от кого?

– А ты и не убережешь, – поделился инок, – я видел.

– Вот заладил, видел, видел. Это мы еще поглядим. – Стажер погрозил пальцем, сам не зная кому, и Филимон улыбнулся, точно маг вел себя как дитя неразумное.

Обед по велению отца Лаврентия принесли в келью. Филимон перед трапезой прочел молитву, и Митя нехотя заслушался, как ровно журчит голос инока, будто ручей в летний день.

Ели молча. Овощная похлебка да отварная речная рыба заставили стажера пожалеть, что отказался от грудинки в ресторации. Впрочем, и кривиться не стал, не так давно ему, как студиозусу, такой обед был бы в радость. Правда, от ягодного киселя маг отказался, ну так инок за двоих выпил. Потрапезничали и притихли. Филимон достал Библию, и Мите показалось неудобным отвлекать его от книги.

Однако четверть часа спустя пришлось.

– Филимон, подскажи, а удобства какие у вас тут есть? – поинтересовался маг, краснея ушами.

– Уборная чуть дальше по коридору, – инок, отложив книгу, посмотрел на стажера, – ступай, не мучь себя. Всему свое время.

– Да я и не мучаюсь так-то, – смутился Митя, – но ты келью запри, а я вернусь – три раза стукну.

– Как скажешь, – кивнул Филимон и вновь принялся за чтение.

Митя же, выйдя из кельи, оглядел пустой коридор и поежился, сквозняк блуждал тут словно у себя дома. Языки пламени свечей дрожали, и едва ли не половина из них потухла, отчего чудилось, что в каждой нише притаилось чудище, готовое напасть.

Взяв себя в руки, маг ускорил шаг. Уборная нашлась именно там, где и сказал инок. Поскорее управившись с делами, стажер ополоснул руки в умывальнике и поспешил обратно. Однако едва он вышел в коридор – почуял неладное. Все кругом затопила тьма. Ни одна свеча не горела боле, и чудилось, шагни вперед – враз утопнешь.

Выхватив из кармана зеркальце, Митя поймал отблеск огня от свечи в уборной и вмиг озарил весь коридор. Затем, не отпуская плетение, создал из отраженного света меч и кинулся к келье.

Увы, дверь не желалаоткрываться. Что-то мешало ей, и Мите пришлось подналечь, чтобы протиснуться сквозь образовавшийся проем.

– Филимон! – крикнул он, озаряя каморку и готовый сражаться с невидимым врагом. Ответом стала тишина. Митя хотел позвать еще раз, но тут он уразумел, что именно подпирает дверь, и обмер.

Инок лежал на полу, незряче уставившись в потолок. На губах трепетала розоватая пена, стекая из уголка рта. Руки и ноги согнулись под неестественными углами, точно некто хотел запихнуть Филимона в короб, да не успел. Митя опустился на колени перед иноком, отчаянно надеясь, что это лишь приступ и он сумеет ему помочь, но стоило посмотреть в глаза юноши, подернутые поволокой смерти, как стало ясно – помощь опоздала.

В дверь забарабанили, и Мите пришлось отойти от тела, чтобы увидеть пришедших. Коридор теперь заливал свет, и Катерину Артамоновну, а также отца Лаврентия было видно лучше, чем днем.