Книга Стажер магического сыска 1, страница 69 – Юлия Гладкая, Alexander Blinddog

— Наконец-то, — начальница чуть улыбнулась уголком губ. — Вы начали рассуждать здраво, Глеб Яковлевич. Займёмся опросом возможных свидетелей.

Они потратили весь день, но расспросы, казалось, не дадут результата. Они побывали в запущенных притонах и дорогих салонах, общались с невероятной красоты девушками и скользкими типами, украшенными ножевыми шрамами, но везде встречали один и тот же ответ — «ничего не знаю».

Уже давным-давностемнело, когда наконец какая-то девица, накрашенная так, что больше походила на куклу, наконец махнула рукой, после долгого размышления.

— Вот туда вам сходить надо. На втором этаже там Таня живёт. Татьяна Алексеевна… нет, не помню фамилию.

— Почему вы решили, что она что-то знает?

Девица безразлично пожала плечами.

— Выглядит так, — сказала она, — словно столкнулась с чем-то жутким лицом к лицу. И всё забыть не может.

Дом, на который им указали, выглядел, будто заброшенный. Странный симбиоз кирпича и дерева уже весь покосился, грозясь в любой момент завалиться набок и рассыпаться в крошку. Глеб и Анна поднялись по скрипучим прогнившим ступенькам на второй этаж. На стук в дверь изнутри послышался осторожный шорох, словно промелькнула мышка.

— Татьяна Алексеевна, откройте, это полиция, — тихо сказала Воронцова.

— Что вам надо?

Даже сквозь дверь в приглушенном голосе слышался страх.

— Ничего, просто поговорить.

Загремел засов, дверь чуть приоткрылась и в щели показалось бледное девичье лицо.

— О чём поговорить? Я ничего не нарушаю и никому не мешаю.

— Можно мы войдём? — спросила Воронцова. — Разговаривать так — крайне неудобно.

Татьяна нервно кивнула и только чуть шире приоткрыла дверь, так что Воронцовой и Глебу пришлось протискиваться в её комнатушку. Девушка выглядела болезненной. Мертвенно бледное лицо, под широко распахнутыми глазами залегли чёрные круги, волосы растрёпаны. Скромное платье застирано так, что вот-вот разойдётся на нитки.

Комната выглядела под стать хозяйке. Голые деревянные стены, узкая кровать, пара стульев, да разваливающийся комод. Что удивляло больше всего — это плотно задёрнутые шторы, ярко горящий светильник, а по всем углам расставлены зажжённые свечи и лампы.

— Что вам надо от меня? — испуганно спросила Татьяна, присаживаясь на кровать.

— Просто побеседовать, — сказала Воронцова. — О ваших делах, о жизни.

— Нет у меня никаких дел, уходите.

Анна покривилась.

— Вы выглядите так, будто что-то вас гложет…

— Нет, нет, нет, — быстро затараторила Татьяна, не слушая её, — я не хочу с вами ни о чём говорить, уходите, уходите.

Глеб медленно подошёл к ней, боясь напугать, осторожно присел рядом.

— Татьяна, прошу. Вы можете нам помочь.

Он мягко прикоснулся к её пальцам, чуть сжалкисть. По всему телу тут же закружило вихрем чужие эмоции. Страх, беспредельный страх, от которого не знаешь, замереть или бежать прочь со всех ног. Одиночество, как у единственного выжившего после кораблекрушения, что болтается по воле волн среди бесконечного ледяного океана. И под всей этой давящей массой, крошечное, как искорка, чувство обиды и несправедливости, за которую захочется отомстить и скинуть, наконец, груз с души.

— Татьяна, — осторожно начал Глеб, не отпуская её ладонь, стараясь словами раздуть эту маленькую искру в душе перепуганной девушки. — Представить не могу, что вам пришлось пережить и то, с каким грузом вы живёте каждый день. Помогите нам, расскажите всё, что знаете, и может быть это поможет и вам облегчить душу. Сколько невиновных пострадали из-за этого человека и сколько ещё могут пострадать. А вы способны его остановить.