Книга Балбесы, страница 115 – Alexander Blinddog

— Походу, не соврал этот зубастенький, — сказал он. — Видел я трёх пареньков, возятся там. С кирками с лопатами, все в земле перемазаны.

— Очень хорошо, — Змеиный Глаз перестал точить кинжал и провёл пальцем по лезвию. — Ты знаешь, когда они собираются лезть внутрь?

Джон закивал.

— Он сказал, что в субботу вечером, когда там после субботней игры будет больше всего денег.

Змеиный Глаз улыбнулся.

— Вот это сладенько, вот это хорошо. Там-то мы их и возьмём.

Он кинул серебряную монету Щербатому.

— Заслужил. А теперь убирайся. И ещё — если узнаю, что ты проговорился и предупредил этого Генри, тебе конец. Усёк?

— Усёк, ваша светлость, — пробормотал Джон, поймал монету на лету и торопливо убежал, путаясь в собственных ногах.

Генри сел на ящик, вытирая жёлтую краску с рук.

— Кажется, теперь всё готово.

Хрюша с перемазанным землёй лицом покивал.

— Да. Вся подготовительная часть закончена. Детали на месте и собраны, осталось только завести эту механическую птичку и всё придёт в движение.

— Ну что, значит, настало нам время прощаться и расходиться.

Друзья подошли и обнялись по очереди.

— Берегите себя, балбесы, — сказал Блонди. — Если кого из вас повесят или заточкой в пузо ткнут, я буду скучать, честное слово.

— Я вот по тебе скучать не буду, утомила твоя болтовня, — Хрюша смеялся, но на глазах предательски наворачивалась пелена слёз.

— Ах ты враль толстый. Если бы так умело обманывал, как точишь пирожки, цены бы тебе не было в любом плутовстве. Пока что — продолжай тренироваться, надеюсь, у тебя на это впереди ещё целая жизнь.

— На всякий случай — до встречи в лучшем мире.

Утром последнего дня, когда они должны были расплатиться по долгам перед Мясником,Хрюша остановился перед дверью дома на улице Гончаров и мысленно помолился. Молился он о том, что если боги сегодня отвернутся от него, пусть хотя бы для Блонди и Генри всё сложится хорошо. Если тонуть, так зачем тонуть всем вместе, молился он, наивно полагая, что богам свойственна логика или хотя бы милосердие. Вздохнув в последний раз, он постучал. Раздалось шебуршание и смотровое окошко открылось.

— Это я, — сказал Хрюша, не придумав ничего лучше, и окошко снова закрылось.

Он уже было успел подумать, что видимо надо было сказать пароль или ещё чего умное, а теперь всё пропало. Он всё провалил, вот так просто, всё пошло прахом, все старания и прочая. Но его паничные мысли оборвались к одну секунду с открытием двери. Хрюшу быстро втащили внутрь, захлопнули за ним дверь. По лестнице спустился Билл Мясник, пока Фред придерживал Хрюшу за локоть.

— Так-так-так, — сказал Билл, — кого я вижу.

— Это я, Хорхе. Ну. Или Хрюша. Я не помню, как мы представились вам.

— Это был риторический вопрос, балбес, — сказал Билл. — Хотя откуда такому остолопу как ты, знать, что такое риторический вопрос.

Хрюша хотел возмутиться, сказав, что он прекрасно осведомлён, что такое риторический вопрос и вообще, прочитал много книг о риторике и ораторском искусстве, но счёл за самое умное промолчать.

Билл уселся в кресло, не предложив того же самого Хрюше, что было весьма невежливо.

— Ты один? — спросил он.

Хрюша кивнул.

— Угу. Так-так, — Билл цыкнул зубом и закинул ногу на ногу. — И где же твои дружки?

— Они сбежали, — сказал Хрюша.

— Сбежали, вот как?

— Именно так. Блонди сказал, что его здесь ничего не держит и, мол, ему мстить вы всё равно не будете, так как некому. Генри же просто, — Хрюша развёл руками, — ну просто сбежал.