Книга Балбесы, страница 37 – Alexander Blinddog

— Я слышал, — сказал он, — что если отрубить голову петуху, то он ещё целый день прожить может.

— Если бы тебе отрубили голову, ты бы ещё лет двадцать этого не замечал, — ехидно сказал Хрюша.

Блонди поднял глаза к потолку.

— Рано или поздно, я пойму, в чём здесь оскорбление и тогда тебе конец, толстый. Но это потом. Сейчас я хочу сказать, что у нас, ребятки, есть два варианта. Либо выйти на большую дорогу и взять то, что сможем. Либо до конца дней своих тут сидеть и трястись, гадая, когда нас достанут старые враги. Вы со мной?

Генри, которому выпивка придала небывалой храбрости и амбиций, встал и положил Блонди руку на плечо.

— Я с тобой.

— Хрюша?

Тот явно колебался и тянул с ответом, тогда Блонди зашёл с другой стороны.

— Сам подумай, что лучше, до конца жизни не видеть ничего вкуснее подзатыльника и окрика, или разок рискнуть и сняв сливки уехать в закат? Мы с Генри сделали правильный выбор, ты же или с нами или можешь оставаться здесь в гордом принципиальном одиночестве.

Толстяк печально вздохнул. По всему было видно, что ему не нравятся эти предложения, но страх остаться снова одному, без каких-никаких, но свежеобретённых приятелей, пересилил. Он вылез из-под одеяла и кивнул.

— Я с вами.

Блонди протянул вперёд сжатый кулак, Генри положил руку сверху и выжидательно посмотрел на Хрюшу. Тот ещё помялся, но всё-таки накрыл пухлой ладошкой руки приятелей.

— Отлично, — сказал Блонди. — Завтра, не откладывая в долгий ящик и приступаем. Действовать будем просто и понятно. Подкараулим в лесу неосторожного богатея, отнимем его нечестно нажитые барыши, разделим между нищими нами. Чётко, ясно, просто, понятно. Идеально. Хрюша, сошьёшь нам маски и будешь завтра изображать мертвеца, чтобы наша цель остановилась. Генри — будь начеку, прикрываешь меня. Моя задача — хорошенько выспаться. Завтра, ребятки, завтра всё изменится и наша жизньсвернёт к лучшему.

Генри повалился на койку и очень быстро пьяная эйфория сменилась тягостным предчувствием, что в прошлый раз, когда его жизнь могла круто измениться, изменилась она совсем не в лучшую сторону.

Порывистый северный ветер гнул верхушки деревьев и Генри пытался убедить сам себя, что трясётся только от холода. По словам Блонди, именно эта лесная дорога лучше всего подходила, чтобы подкараулить одинокого путника, везущего свои нечестно нажитые барыши между городами. Генри в упор не мог понять почему, но, не дождавшись объяснений, счёл, что у блондинчика в этом деле куда больше опыта.

— Почему это я должен был шить нам маски, — простонал Хрюша.

— О боги, да хорош ныть уже, сто раз объяснял, — ответил Блонди. — Я мозг нашей операции, Генри сила, а ты бесполезный поросёнок, которого мы с Генри тащим за собой просто потому, что мы такие добрые люди. И от доброты нашей душевной дадим мы с ним тебе десятую долю от добычи.

— Почему это только десятую долю, — возмутился Хрюша.

— Привыкай, поросёнок, жизнь вообще несправедливая штука. Будешь себе лежать на дороге, да похрапывать, пока мы с Генри за тебя всю грязную работёнку делать будем.

— Это нечестно, — продолжал ныть Хрюша.

— Хорхе, да успокойся, он шутит, всё мы поровну поделим, — не выдержал Генри, которого и без этих пререканий бил нервный озноб.

— Вот из своей доли и отдавай хоть половину, хоть вообще всё, мне дела нет, а свои три четверти я заберу.