Онлайн книга «Балбесы»
|
— Никогда не думал, что буду повешен, — всхлипнул Хрюша. — Думал, помру где-нибудь в библиотеке, глубоким старцем лет сорока, когда меня завалит упавшими книжными полкам. Вот это хорошая смерть. А чтобы быть повешенным? Эх, нет никогда.Тем более уже не думал, что буду повешен, рядом с таким прощелыгой, как ты, Том. Сказал он и попытался улыбнуться. Блонди повернулся, насколько позволяла верёвка. — А как насчёт того, чтобы быть повешенным рядом с другом, Хорхе? Хрюша слабо улыбнулся. — Да, так оно немного лучше. На эшафот поднялся герольд в столь пёстрой одежде, словно хотел составить конкуренцию то ли попугаю, то ли придворному шуту, и театрально поднял руку вверх, призывая народные массы к тишине. Жест остался без внимания и охранникам, снующим в толпе, снова пришлось колотушками наводить порядок, пока, наконец, над площадью не повисло гробовое молчание. Герольд громко прокашлялся и достал пергамент. Развернул его во всю ширь и неожиданно низким громким голосом, заполнившим, казалось, каждый ярд города, начал читать. — Уважаемый граждане Форенции! В этот прекрасный день, по указанию нашего славного короля Георга Пятого, герцога Лэнского, Ринского, Минского, Фоксинского и прочая и прочая и прочая, да продлят боги его дни бесконечно, будут казнены эти два отъявленных преступника! Томас Строу! Убийца, беглый преступник, лжец, вор, разбойник, прелюбодей, мошенник, многоженец, карточный шулер! — Враньё! — Заорал Блонди так, чтобы его было слышно везде. — Я был женат только дважды, два это не так и много! По толпе опять прокатился хохот и выкрики одобрения. Жизнь этих граждан было скучноватой и они с радостью принимали то шоу, которое он выдавал им. Палач ударил Блонди в живот, чтобы сбить дыхание, а стражники палками опять нагнали тишину. Герольд, который явно ловил небывалое наслаждение от своего выступления и сейчас испытывал укол ревности к украденному вниманию, обиженно фыркнул и продолжил громко читать. — Кхм-кхм. Хорхе Луис Мардиньо Себастос! Блонди повернулся к Хрюше, скосив голову в петле. — Тебя правда Мардиньо зовут? То-то я смотрю ты не возражал против «Хрюши», с таким-то имечком. Герольд продолжал читать. — Дезертир, вор, убийца, содействовал побегу осуждённого преступника! Томас Строу и Хорхе Себастос, за ваши преступления, вы приговариваетесь к смертной казни, через повешенье. Ваше последнее слово? — Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! — выкрикнул Блонди и повернулся к Хрюше.- Самые умные слова, которыесмог вспомнить. Пускай меня запомнят умником. Хрюша слабо улыбнулся. — У меня нет последнего слова. Герольд свернул пергамент. — Нет, так нет, мне-то что. Палач... — СТОЙТЕ! Пронеслось по площади, разрезая гробовую тишину. — У меня есть слово по поводу этих двух! Толпу распихивал локтями Генри. Потрёпанная ряса священника, едва сидевшая на Хрюше, висела на нём мешком и пришлось подвязать её веревкой. — Дайте слово человеку божьему! Герольд посмотрел на палача. — Это ещё кто? Палач пожал плечами. — Через меня говорят боги, — орал во всю глотку Генри. — А богам рот не заткнёшь. Кто захочет заткнуть рот мне, идёт против богов, запомните, запомните моё слово. Один ретивый стражник пытался замахнуться на ряженного Генри, но стоявшие рядом рабочие просто оттолкнули его и вырвав дубинку закинул её куда подальше. |