Книга Право на магию, страница 141 – Анна Ледова

Ко мне вернулось чувство, что я испытала впервые в лаборатории мэтра Эрдиса, — это же сокровищница! Но и откровенного хлама было достаточно, тот мы без сожаления выбрасывали, вещи совсем ни на что не годились. Иногда у меня возникало чувство, что прежний хозяин скупалвсе подряд, не разбирая, где мусор, а где жемчужины.

Когда же в завалах обнаружился ящик с добротными инструментами, я не стала определять их в «хозяйственную» кучу. Мужчин у нас в приюте не водилось, а мать-настоятельница из жадности приглашала работников лишь тогда, когда очередная пристройка грозила обрушиться под постоянными северными ветрами. А все остальное по мелочи чинили мы сами — и курятник подлатать, и прохудившуюся ступеньку заменить. И инструменты оказались все такие ладные, аж сами в руку ложились. И резцы по дереву и камню, и зубила с молоточками, и разных причудливых форм кусачки, и надфили с напильниками… Прям ёкнуло, как захотелось снова руками поработать.

Чем я тем же вечером и занялась. По негласному договору Беата взяла на себя обязанности поварихи, у нее это всегда лучше получалось. Пока она готовила какое-то хитрое рагу, по рецепту, подслушанному в мясной лавке, я на здоровом столе занималась вещами, требовавшими починки.

— Дин, а дар твой на эту шкатулку не наложится? Как бы она нового хозяина не прибила ночью…

— Да ну что ты такое говоришь… Во-первых, у меня редко на какие работы дар накладывается. Во-вторых, а это мне еще мэтр Эрдис говорил, я тебе о нем рассказывала, я злых вещей сделать не смогу. В-третьих, сильные эмоции нужны, чтобы сильные свойства проявились. А тут какие эмоции, — повертела я в руках рассохшуюся деревянную шкатулку красного дерева. — Тут мысль одна — как ей прежний вид вернуть да продать подороже.

Так что я с удовольствием возилась вечерами с особо сложным товаром — поврежденным или целым, но так и просившем, чтобы в него вдохнули новую жизнь. И с этой шкатулкой я уже знала как поступить. Мэтр Эрдис показывал мне амулеты из смолы Плачущего дерева. Слезы его были тягучими, прозрачными, а стоит нагреть при определенной температуре — застывали особым ударопрочным стеклом, сохраняя в себе нужное растение или другой магический элемент. Это у привычных хвойных деревьев смола сотни лет каменеет, прежде чем превратится в драгоценный янтарь, а тут сунул в печку — и готово.

Пузырек такой смолы я и раздобыла в лавке красильщика, где брала белила с разными пигментами для лавки. Дорого, конечно, но как чувствовала, что пригодится. Смолу я залила в трещины шкатулки, предварительно смешав ее с охрой. Сунула впечку рядом с беатиным рагу, такой жар в самый раз будет — и дерево не обгорит, и смола затвердеет.

Получилось красиво — как будто в красном дереве появились огненные сияющие жилки. Заполировала поверхность и хоть действительно в антикварную лавку сдавай, до того благородно и дорого она смотрелась.

— Вот же ты искусница! — Беата с восторгом осмотрела вещицу. — Да это пять эйрат, не меньше!

За неделю я, увлекшись, похожим образом восстановила с десяток предметов, включая старую мебель. Что-то перетянула, использовав уцелевшие куски от поеденных молью гобеленов, что-то подкрутила да украсила, как смогла.

Когда плотник сам приколотил нам обещанную вывеску над входом, тянуть больше смысла не было.