Книга Судьба самозванки, страница 24 – Амо Джонс, Меган Брэнди

Я падаю на гребаные колени, остальные вокруг меня в шоке кричат.

‒ Какого хрена? ‒ Синнер дергается вперед.

Лондон сжимает зубы и плачет, вытаскивая штопор и снова и снова вонзая его в плоть.

‒ Остановите ее! ‒ кричит Крид, но Ледженд уже рядом и тянется к ней.

Прежде чем я успеваю сообразить, что делаю, он перекидывает меня через спину и швыряет на пол.

Кружась, глаза чертовски дикие, а рассудок пропал, я протягиваю руку, что бы убить ее, черт возьми, здесь и сейчас, но Лондон вскидывает голову и протягивает руку.

Мое тело взмывает в воздух, ноги и руки вытянуты прямо, когда я лечу назад, пока мои голова и спинане врезаются в стену на противоположной стороне комнаты. Не меньше шестидесяти гребаных футов.

‒ Черт! ‒ гремит Крид, двигаясь к ней, но она вскакивает на ноги, запрокинув голову, как будто в нее вселился дьявол, и, черт возьми, может, так оно и есть. Ее кости ломаются под плотью, когда она воет в воздух.

‒ Черт! ‒ Ледженд вскакивает на ноги.

Окна вибрируют, стекло дрожит и падает на пол, и когда Крид прикасается к ее обнаженной коже, ее голова поворачивается в его сторону.

Она скрежещет на него зубами, глаза становятся совершенно черными, черт возьми.

Этого достаточно, чтобы заставить Крида замолчать, и она смеется. Это мрачно, отдается эхом смерти и разрушения. Она маниакально смеется, прежде чем взять гребаный штопор и вонзить его себе в шею.

Я корчусь от боли, гнев пожирает мои чувства.

Затем она мечется, спрыгивая вниз и бросаясь на Крида.

Он наклоняется, уходя от ее удара хрустальной бутылкой, но когда он поднимается, ей удается ударить его по голове.

У него из ушей течет кровь, и она снова хихикает, поворачиваясь к Синнеру.

Глаза Синнера на мгновение вспыхивают белым, его губы шевелятся, когда он создает иллюзию, но она ухмыляется, каким-то образом видя его насквозь. Она ныряет прямо с края, на котором он ее оставил, и, хихикая, падает в кипящую лаву внизу. Когда она выходит на поверхность, она смотрит ему в глаза и увлекает за собой, топя его в собственном обмане. Постепенно иллюзия рассеивается.

‒ Выведи ее отсюда, ‒ паникует Сильвер. ‒ Она… это…

Я вскакиваю на ноги, подхожу к ней сзади и беру ее голову в руки. Она рычит, царапая мне глаза, пока кровь не заливает их.

‒ Найт, ‒ подсказывает Ледженд криком.

Внутри все бушует против меня, но я оглядываюсь на братьев, на шок и озабоченность на их лицах.

Я снова обращаюсь к своей собственной душе.

Я сворачиваю ей гребаную шею, и она с грохотом падает на пол.

Она умирает в третий раз.

Черт.

Пять

Найт

Алкоголь не коснулся краев моего стресса, как и пыльца Фейри, но я сидел неподвижно. Лишенный чего-либо большего, чем то, что, как я знал, происходило. Огоньки мерцали в такт какой-то гребаной смертной песне, когда я медленно подносил бутылку с голубой жидкостью ко рту, позволяя острому ощущению обжечь губы, прежде чем проглотить. Я шиплю сквозь огненный след, который напиток оставляет за собой, пока, наконец, не оседает в желудке.

‒ Ты знаешь, что это дерьмо может убить тебя, Найт.

‒ Не меня, ‒ рычу я, не отрывая взгляда от потолка. Крючки, ввинченные в то место, где веревка соединяется и свисает вниз для танцоров.

Маг, должно быть, проскользнула в мою кабинку ‒ самую темную, блядь, кабинку в клубе, ‒ потому что ее голос звучит ближе. Моргая сквозь дымку, становится очевидно, насколько замедлен мой мыслительный процесс.