Книга Мой неласковый Монстр, страница 25 – Екатерина Ромеро

Черт возьми, я боюсь, что не выдержу, и, наверное, я все же начала сходить с ума, потому что я очень жду Его. Своего Монстра. Хотя бы на минуту. Увидеть его, услышать, понять, что еще не конец. Для меня, по крайней мере.

Арман, где ты? Ты тоже в Аду? В своем или нашем общем? Я так хочу увидеть тебя, поговорить с тобой и даже поесть с твоих рук. Я скучаю по тебе, потому что за все эти дни ты единственный, кто вообще здесь разговаривал со мной, пусть и как с рабыней.

— Ко мне.

Я зажмуриваюсь от яркого света и пулей подрываюсь с мата. Какой-то дикий инстинкт самосохранения все еще работает, но, быстро опомнившись, я подхожу к нему.

Мой Монстр пришел, на его правой руке намотан кнут. Это для меня. Точно.

Становлюсь напротив, стараясь как можно быстрее адаптироваться к яркому свету. Шрам выглядит собранным и спокойным, а я кошусь на приоткрытую дверь.

— Ты хорошо себя вела?

— Да, то есть… да, хозяин.

Вздрагиваю, когда Монстр берет меня за шею, всматриваясь в мои глаза. Наверное, я ужасно выгляжу. Хорошо, что здесь нет никаких зеркал.

— Почему ты дрожишь?

— Мне холодно здесь.

Пожимаю плечами, вижу при свете, что мои ладони практически белые. Я сильно замерзла и плохо чувствую пальцы.

— Пожалуйста, позвольте мне выйти подышать! Я очень хочу на свежий воздух.

Преодолевая страх, тянусь к его ладони, но вовремя себя одергиваю. В прошлый раз Монстру это очень не понравилось. Он не любит прикосновений, тогда как…

— Если будешь послушной девочкой, я подумаю над этим.

Начинаю плакать. От его непробиваемости,жестокости, холода. Да что ж такое? Я не думала, что настолько труслива и слаба, но сила не в этом.

— Я послушная! Я послушная, прошу, Арман…

Он резко меня отпускает, когда слышит свое имя. Кнут в его руке аж трещит, а мне страшно. Я все еще помню, как он бьет. С силой, наотмашь просто.

— Где ты услышала мое имя?

— Рокс. За дверью.

— Ясно.

Поджимает свои идеальные губы, и Шрам его при этом кажется просто зловещим.

— Арман, вы же тоже человек, пожалуй…

— Заткнись! — обрывает резко, закрылся максимально, клянусь, я прямо ощущаю эти его иголки в воздухе. Никому и ни для кого никогда не открывается. Кактус, не иначе, какой-то дикий ёж, дикобраз скорее.

— Не смей называть меня по имени, рабыня. Никогда! Поняла?! Я хозяин для тебя, твой господин, уяснила?

— Да. Да, хозяин. Я больше никогда, честно! Прошу, только не надо.

Вздрагиваю, когда Монстр поднимает руку и вытирает ею мои слезы. Так нежно, что я начинаю плакать сильнее. Мне хочется, чтобы меня пожалели, пусть даже это будет мой мучитель.

— Что с тобой, зайчонок?

— Мне страшно.

— Чего ты боишься?

Закрываю глаза. Я не могу.

— Не знаю.

— Знаешь, скажи. Почему ты закрыла глаза, девочка? Посмотри на меня.

— Я не могу!

— Можешь. Давай, надо смотреть своим страхам в лицо.

Предавая саму себя, я открываю глаза, поднимаю голову, видя его довольный взгляд. А глаза у Армана просто невероятные — темные, как глубокое черное море, как океан.

— Тебя кормят, тебя никто не трогает. Так чего ты боишься?

— Вас.

— Что во мне тебя пугает больше всего, рабыня?

Мельком на него смотрю. Передо мной высокий черноглазый дьявол с кнутом в руке. Хороший вопрос, но я не знаю, как на него ответить так, чтобы не остаться потом без головы.

— Ваш шрам. И… ваши руки, — говорю честно. Я не умею врать. В детстве бабушка сделала от этого прививку, однажды сильно ударив по губам за ложь. Я поправила оценку в дневнике и подпись. Я была тогда в первом классе, и после такого наказания желание мухлевать и обманывать пропало напрочь.