Книга В уплату долга, страница 92 – Екатерина Ромеро

Смотрю на Илану. Пристально, изучающе. Птичка молчит. Всхлипывает только без единого звука, но я слышу все. Научился уже понимать ее. Кожей чувствовать. Обычно улавливаю даже малейшее изменение ее настроения. Знаю я, блядь, что ей снилось. Прекрасно знаю, и от этого хочется застрелится.

– Ложись. Я уйду.

Встаю с кровати, но Илана в последний момент меня за руку хватает. Пальцами своими тонкими и теплыми, заставляя сразу же остановится. Сонная. Растерянная до жути.

– Пожалуйста, побудьте рядом, пока я не усну.

Удивляюсь этой просьбе, но все же киваю молча, сажусь обратно на кровать. Илана под одеялом лежит, а я на нем. Рядом с ней по левую сторону. Не могу ей отказать, тем более, что сама просит меня остаться. Впервые. Не поняла, кто рядом с ней? Может быть. Но отказываться от такого приглашения я не собираюсь.

Птичка долго умоститься не может. Бесконечно просто ворочается на кровати, пока все же не засыпает.  Как котенок сопит в две дырочки, в итоге отбросив одеяло, и умостившись на моем плече. Наверное, настолько сонная и вымотанная была, что не заметила этого даже. Знаю прекрасно. Так бы ни за что ко мне не прилезла сама.

В нос тут же ее цветочный запах ударяет. Нежный, приятный очень. Я слышу ее дыхание. Тихое, спокойное сейчас, как летний ветер. До одури хочется поцеловать ее и прикоснуться к телу нежному, но все что позволяю себе –  лишь по спине ее погладить. Невесомо, легко, чтобы не разбудить. Знаю  – проснется, тут же вспомнит, что бояться меня надо, и хрен тогда я к ней хоть пальцем прикоснусь.

Я лежу, практически не двигаясь до самого утра. Птичку обнимаю, которая щекой умостилась на моем плече, а ладонь свою мне на грудь положила. Мои руки онемели, но я не шевелюсь лишний раз,чтоб не разбудить, и не зацепить ее уже очень беременный живот. Знаю, проснется утром, и все будет как прежде.

Просыпаюсь от того, что слышу какой-то стук. Размеренный и гулкий. Такой, словно…сердце стучит. Глаза открываю и с ужасом понимаю, что я нахожусь в мужских объятиях. Волчьих. Я беспардонно лежу у мужчины на широком плече, прижимаясь к нему щекой, да еще и обхватив его торс рукой.

Сон как рукой снимает за секунду. Тут же отползаю от Волка, и закутываюсь в одеяло, до конца не понимая, что произошло. На дворе уже раннее утро. В окно светит солнце, а я не помню, что было этой ночью. Неужели я всю ночь Волка обнимала, да еще и позволила ему остаться со мной рядом в одной постели? Нет. Не может быть.

Прислушиваюсь к себе. Ничего не болит. Малыш в порядке. Немного пинается. Наверное, тоже уже проснулся.

Кулаки сами по себе сжимаются, когда я замечаю довольную ухмылку на лице у Романа. Он потягивается, и складывает руки за головой. Да как он…он! У меня уже злости просто не хватает.

– Что вы здесь делаете?!

– Где?

– В моей постели!

– Вообще-то ночью ты сама меня попросила лечь с тобой. Забыла, птичка? Память девичья?

Лихорадочно пытаюсь  вспомнить то, что было ночью. Я не могла просить Волка лечь со мной в одну кровать. Вот вообще не могла. Даже мои бушующие гормоны бы такого не позволили.

– Не было такого! Я бы никогда такого не попросила у вас!

Мужчина в одну секунду поднимается, и его глаза оказываются как раз напротив моих. Он садиться на кровати и ставит руки, сжатые в кулаки по обе стороны от меня. Наклоняется ближе. Слишком близко.