Книга Насильно твоя, страница 1 – Екатерина Ромеро

— Как вы себя чувствуете, Илана, болит что-то? — ко мне обращается врач, скоро их будет много. Все стоят возле моей кровати, рассматривая, точно подопытного кролика.

Я в больнице, слева от меня панорамное окно, на тумбочке рядом цветы в вазе. И все бы ничего — наверное, я заболела, со всеми бывает, — если бы не одно но: я не знаю, кто такая Илана и почему они меня зовут этим именем.

Следующие несколько часов постоянные тесты — и никто ничего не говорит. Я не могу вымолвить ни слова, на что врачи только перешептываются между собой. Вокруг меня куча незнакомцев, и только ближе к обеду понимаю, что Илана — это я, просто у меня что-то с головой и я не помню почти ничего. Даже своей фамилии.

В руку что-то колют, просят выпить лекарство. Не насильно, вполне обходительно, и кормят здесь хорошо, но в больнице быть не хочется. Алина Павловна — та, кто первая со мной входит в контакт без этих жутких проверок моей памяти.

— Как ты, дорогая?

— Кроме того, что я ничего не помню, нормально. Я давно здесь? — отвечаю жестами. Я так общаюсь с пяти лет. Почему-то это точно помню. Была авария, и мама погибла, а я потеряла голос. Навсегда.

Как ни странно, язык жестов я помню. Вероятно, мышечная память не стерлась, мелкая моторика работает, и это хорошо, не то мне пришлось бы совсем туго.

Алина Павловна всего на миг сводит брови, а после тоже переходит на язык жестов:

— Не волнуйся. Со слухом у тебя нарушений нет, но, видимо, с речевым аппаратом снова проблемы. Ты провела четыре месяца в коме, но кризис позади. Ты очнулась, тесты пока не очень хорошие. Илана, после травмы головы у тебя частичная потеря памяти, и потребуется время на восстановление.

Она тоже врач, довольно молодая, строгая, внимательная. Алина Павловна как будто меня хорошо знает, и это дает ощущение хоть какого-то равновесия, но есть еще кое-что: когда я начала просыпаться, то отчетливо видела чей-то силуэт рядом.

— Что-то еще хочешь спросить?

— Да. Кто меня проведывал?

— Ты кого-то конкретно видела?

— Не уверена. Вроде мужчину, но я не знаю.

— Здесь никого не было, только врачи. Возможно, это был сон или галлюцинации. Ложные воспоминания тоже могут случаться. Дай себе немного времени, с каждым днем тебе будет лучше.

Киваю и смотрю на свои ладони.Ухоженные и подстриженные ногти, я в чистой больничной сорочке, вокруг стерильность. За мной хорошо смотрели, вот только я не помню ничего конкретного. Совсем.

— Что со мной такое…

Начинаю тяжело дышать, голова болит, аж в висках пульсирует, и врач меня сразу одергивает:

— Илана, нервничать нельзя! Посмотри на меня, посмотри. Что последнее ты помнишь?

Напрягаюсь, сжимаю пальцами виски, стараясь вырвать хоть что-то из этой трясины. Словно пирамида прошлых лет сломалась, а кубики памяти смешались один с другим.

— Учеба. Вроде бы я училась где-то… или нет, я готовилась к поступлению. Не помню куда. Не помню даже этого университета.

— Хорошо. А сколько тебе лет?

— Восемнадцать. Недавно был день рождения.

— Угу.

Она что-то отмечает в своем блокноте, а я чувствую себя подопытным кроликом.

— Что еще?

— Не знаю, не уверена, но мне кажется, у меня есть семья.

— Кто именно, помнишь?

— Нет. Только то, что я сдавала экзамены вступительные и знала, что кто-то за меня болеет. Дурацкие воспоминания, лучше бы что-то конкретное.