Книга Дочь Мента, страница 60 – Екатерина Ромеро

Больно, но я пока не понимаю, что Сергей тупо хочет меня слить. Выбросить, отделаться, хотя я ничего не сделала такого. Наоборот, я стараюсь, почему он этого не видит?

— Сергей, я не отстаю по программе, посмотрите хоть раз мои оценки! И я тренируюсь. Я хорошо справляюсь, правда!

— Это мое последнее слово. Я так решил. Обучение продлится год. Дальше я решу, что с тобой делать, – чеканит холодно, а у меня глаза наполняются слезами. Это и правда больно.

Стою рядом с ним, таким уверенным и сильным, опытным и таким чужим. И не знаю, что делать. Я только привыкла, привыкла к Сергею, мне здесь было хорошо только потому, что он был со мной рядом.

— Да что же вы… со мной как со щенком! Забрали себе, приручили, а теперь под зад ногой, так?!

— Успокойся, Мила.

— Хах, вы меня выкидываете?! Я плохо себя веду, что-то не так делаю, так скажите, как хорошо, научите! Для этого вы должны хотя бы иногда появляться дома, а не прохлаждаться с вашей любовницей и делать вид, что все так быть и должно!

— Прекрати.

— Не прекращу! И знаете что? Хорошо, мне от вас ничего надо, не надо, поняли?! У меня ничего своего нет и мне так окей! — Быстро сдираю с себя рубашку и со всей дури бросаю ее в Сергея. Во мне бунт, черное или белое, все или ничего. — Забирайте все, ВСЕ СЕБЕ ЗАБИРАЙТЕ!

Я не успеваю дочитать свою тираду, так как в этот же миг Сергей игнорирует летящую в него рубашку, подходит и хватает меня за горло. Сильно, цепко, точно ястреб, прижимает к стене.

Наклоняется ко мне, чувствую его теплое дыхание, встречаемся глазами.

— Заткнись! Прекратила истерику, живо! Не твоего ума дело, где я и с кем!

— Конечно, куда уж мне! Выбросили бы сразу и забыли! Зачем вы так? Я ведь тоже живая, я все чувствую! Все! А вам и нравится… истязать меня этим.

Глаза Сергея темнеют, он опускает взгляд и резко убирает от меня руки, но уже поздно. Я на грани истерики и готова к бою.

Своему бою, который сильнее меня. Не знаю, что случается, Сергей резко подходит, наверное желая мне дать пощечину, а я в тот же миг резко подаюсь вперед.

Наши губы соприкасаются. Быстрый, такой горячий поцелуй, и это удар током, не иначе.

Мы как будто застываем, мы целуемся, и это... это правда происходит. Волкодав меня целует.

— Стоп-стоп, СТОП!

Кажется, я парю, но на самом деле уже через секунду лечу в стену, больно ударяясь об нее спиной. Сергей отшвырнул меня от себя, точно котенка.

Молчим, оба тяжело дышим. Меня аж колотит от нервов, и, кажется, сейчас взорвется голова.

К горлу подступает истерика. Я ничего такого не сделала, чтобы со мной так.

— Что не так? Что я сделала…

— Никогда не смей больше этого делать! Никогда, ясно?!

Его голос дрожит и сбивается, Сергей делает шаг назад.

— Почему? Вы со всеми так, да? Не любите вы никого! Все только приказы свои отдаете!

Я не знаю, что случается в этот момент, во мне кипит протест, а еще боль от несправедливости и безумная уже ревность. Ревность к его жене, к любовнице, хотя у меня самой вообще-то никаких прав тут нет.

— Ты поедешь учиться — точка. Обсуждению не подлежит.

— Да я лучше пойду удавлюсь! У вас тут и так жизни нет, а теперьеще и в интернат какой-то сдадите! Отец прав был: все люди звери! Никому доверять нельзя! Ненавижу, ненавижу вас!

Я не знаю, как так выходит, но я набрасываюсь на Волкодава и начинаю бить его кулаками. Со всей дури, как могу. Правда, он в два счёта меня ловит и заводит мне руки за спину.