Книга Алихан. Рабыня демона, страница 43 – Екатерина Ромеро

Выхожу из здания  совершенно спокойно и оказываюсь в месте, которого раньше точно не видела. Я совсем не помню, как мы доехали до Таара, и теперь все мне здесь кажется новым и необычным, а еще…кровавым. Столько трупов, сколько я нахожу здесь, я еще не видела ни в одной местности Хамадана.

Разодранные мертвецы тут валяются просто на дорогах с оторванными руками и ногами, вывернутыми внутренностями. Некоторые умершие тела дикие собаки разрывают прямо на улицах, не обращая никакого внимания на прохожих,  а те в свою очередь, на них.

От увиденного меня сильно тошнит. Кажется, я никогда не привыкну к таким пейзажам, от которых кровь стынет в жилах. Это и правда город мертвых, так как кажется, их тут больше чем живых.

С каждым шагом кандалы на моих ногах громко звенят, поэтому я даже не думаю о побеге. Демон вычислитменя даже тогда, когда я буду за километр отсюда, а проверять реакцию Алихана на свой второй побег я пока что не готова.

Я отхожу всего на несколько метров от этого каменного дома, когда слышу громкий детский плач. Он раздается совсем рядом от меня, заставляя лихорадочно осмотреться по сторонам. Этот плач такой испуганный и отчаянный, что у меня от него что-то сжимается в груди.

Прохожу дальше и оказываюсь на большой площади. Тут же невольно руку ко рту прикладываю от увиденной картины. Всего в нескольких метрах от себя я вижу Тая. Того самого белокурого мальчишку лет семи, который обычно разносит рабам хлеб. И мне в том числе.

Сейчас он стоит на коленях и плачет, пока его руку на каком-то бревне держит один из жестоких палачей Алихана. Рядом стоят слуги, помощники, и конечно, само зло во плоти. Алихан. Он спокойно стоит неподалеку, словно ничего страшного вообще не происходит.

Заведенная толпа требует крови, и я понимаю, что беде не миновать. В какой-то момент палач замахивается своим остроконечным топором, чтобы отрубить Таю руку. Острое лезвие сверкает на свету, заставляя меня застыть от ужаса.

Даже подумать не успеваю, как бросаюсь к этому ребенку, с силой толкая палача в сторону.

– Не смейте!

Обхватываю Тая руками, загораживая от всех. Мальчик так сильно напуган, что даже не шевелится. Плачет только воробьиными слезами, чуть ли не взахлеб, от чего его маленькие плечики сильно содрогаются.

– Ты смерти так сильно ищешь, глупая рабыня?

Стальной голос полководца тут же пронизывает до костей, и мне даже голову поднимать не надо, чтобы понять, кому он принадлежит.

– Как вы можете? Это же ребенок. Он маленький еще. Беззащитный.

От жуткого волнения мой голос дрожит. Зло смотрю на демона, прижимая Тая к себе, но воин резко выхватывает мальчика, отдавая его Шамилю прямо в руки.

– Он пойман на воровстве у своего хозяина! У нас только один закон для этого. Лишение руки. Так он перестанет воровать.

Не верю в то, что слышу. Что за варварские законы? Да и против кого, против ребенка!

– Нет! Так Тай станет инвалидом, и не сможет работать на тебя! Мальчик умрет, он не сможет нести корзинку с хлебом только одной рукой. Отпусти его, умоляю! Тай больше не будет воровать.

Со всех сторон слышался возгласы. И просит толпа отнюдь не проосвобождение ребенка. Напротив, разъяренные дикари хотят увидеть боль, страх и наказание.

Я же стою и смотрю Алихану прямо в зеленые глаза. Такие красивые и одновременно дикие, что аж дух захватывает. Он сканирует меня взглядом, сложив руки на мощной груди. От него веет холодом. Арктическим.