Книга Покровитель для Ангела. Собственность бандита, страница 19 – Екатерина Ромеро

За дверью что-то шуршит, и я быстро кладу вещь обратно. Не хочу, чтобы Михаил видел мою слабость, и еще больше не хочу выглядеть перед ним жалкой, хотя в этом сильно сомневаюсь. Не он у меня дома на правах собственности, а я у него с единственным пакетом вещей, и это бьет по больному.

Я никогда ничего не получала просто так, я честно работала на Бакирова, и у меня всегда были мои деньги, мой дом, школа и хоть какая-то стабильность. Теперь же я словно потеряла почву под ногами и никак не могу найти опору, но хуже того, что я не знаю, зачем Бакиров забрал меня себе. Я же грязная, пользованная уже, и Михаилу наверняка противно даже смотреть на меня, вот он и не смотрит, а если смотрит, то как-то жутко, так серьезно, что мне от этого становится самой страшно.

На улице быстро темнеет, но Бакиров дома так и не появляется, поэтому я все же не выдерживаю и иду в душ в комнате, которую выбрала. Я уже два дня не делала перевязку, и рана на груди начинает неприятно жечь. Мне сняли швы, но шрам еще очень свежий, и его нужно смазывать мазью, которой у меня нет. Могла бы позвонить Анатолию, попросить привезти, но это уже будет слишком нагло смоей стороны. Они и так с Людой почти каждый день приходили ко мне, столько лекарств мне приносили – даже не сосчитать. Просить же мазь у Бакирова я не стану, потому что… потому что не хочу ничего брать от него и увеличить перед ним свой долг.

Я выхожу из душа с влажными волосами, в одной майке и трусиках, потому что халата у меня просто нет, и, как назло, в этот момент дверь комнаты распахивается, я не успеваю прикрыться.

Бакиров собственной персоной, и конечно, он не постучал. Вломился ко мне, как к себе домой, хотя это же и есть его дом и его правила.

– Не смотри! Стучать надо!

От неожиданности хватаю покрывало и подношу к груди, однако момент упущен, и конечно, Михаил успел увидеть меня полуголую, и мой шрам на груди в особенности. Он немаленький, там восемь швов, и теперь я не могу носить майки или открытые платья. Шрам заметен и пока еще жутко красный.

– Я не привык стучать у себя дома, – басит Бакиров, а я резко отворачиваюсь от него спиной, сердце колотится, как у мышонка. На улице ночь, и почему-то только теперь я понимаю, что Миша пришел не просто так. А вдруг… вдруг он что-то потребует, вдруг он меня коснется?

Даже не дышу, когда слышу тяжелые шаги за спиной. Точно медведь, Бакиров подходит ко мне, и я макушкой чувствую его теплое дыхание и эту энергетику, которая ломает кости.

– Ангел, посмотри на меня.

Медленно оборачиваюсь, чтобы встретиться взглядом с красивыми карими глазами. Такими серьезными и потемневшими сейчас, почти черными.

Мы стоим друг напротив друга. Бакиров на полторы головы выше меня, и я не выдерживаю его взгляда. Пальцы сжимаются до хруста, с силой вжимаю в себя покрывало, чувствуя себя голой.

– Позволь.

Сначала не понимаю, о чем он, а когда до меня доходит смысл его слов, не знаю даже, что ответить.

Не дожидаясь моей реакции, Михаил осторожно опускает мою руку, которой я держу покрываю, а после смотрит прямо туда, где шрам.

Он его не касается, проводит только ладонью над кожей, будто поглаживая воздух, и при этом я вижу, как сжимается его челюстной сустав, как сильно впиваются острые четки в сомкнутый кулак. Аж капельки крови выступают… боже, это наверняка дико больно, и я невольно замечаю, что у Миши вся ладонь с внешней стороны в шрамах от этих четок уже.