Книга Покровитель для Ангела. Собственность бандита, страница 47 – Екатерина Ромеро

– Перестань! Я не собираюсь с тобой это обсуждать! Ты меня не хочешь, это все алкоголь! – ору на него, но, похоже, Михаилу на это плевать. Он берет мои руки и вниз их опускает одной своей лапой, тогда как у меня дыхание спирает.

Бакиров кладет мои ладони себе ниже ремня, в область паха… прямо на член, который сейчас просто колом стоит у него. Каменный, огромный, я чувствую его прекрасно даже через черные джинсы.

– Чувствуешь… маленькая моя, вот как я НЕ хочу тебя.

Дышать становится сложнее, но я все же заставляю себя успокоиться. Бакиров пьян, он плохо себя контролирует, а значит, мне нужно быть осторожной.

– Миша, пусти…

И он отпускает, однако вовсе не для того, чтобы уйти.

– Не пущу…

У Бакирова поплыл взгляд, он тяжелодышит, и в следующий миг с легкостью забирается мне под майку, обхватывает руками мою грудь, впивается в шею губами, вдавливая меня собой в стену. Когда делает движение бедрами вперед, имитируя толчок, я пугаюсь.

Я не хочу так, когда он даже не вспомнит завтра об этом, когда по пьяни, когда мы даже не помирились… нет. Только не так.

– Стой! Не надо… Пусти, пожалуйста. Я не хочу…

– Я хочу. Очень. Тебя! Всю! Себе! Под собой! Как зверь, знала бы ты, как я хочу тебя, девочка. Как ненормальный… Я хочу тебя… хочу тебя, Ангел мой, – шепчет мне на ухо, целует в шею, царапая щетиной, а после накрывает мою промежность огромной рукой поверх трусов, и тогда я начинаю уже по-настоящему паниковать.

– Хватит, пожалуйста… перестань! Ты не такой… Не надо так, насильно!

– Такой… я такой, ты меня не знаешь. Сними свои очки розовые. Ты же взрослая уже, Ангел.

Слабо трепыхаюсь, но это все равно что стену бетонную сдвинуть. Бакиров очень высокий и крупный по сравнению со мной. Если захочет, скрутит за секунду, и я ничего не смогу сделать. Снова.

Паника мгновенно разливается по венам, слезы застилают глаза.

– Пусти… пожалуйста, не надо. Миша! Ай!

Вскрикиваю, когда в один момент Бакиров разрывает на мне майку, а после то же самое делает с трусами. Действует быстро, жестко, без промедлений, зажимая меня у стены, не давая убежать от него. Вещи тряпками валятся к ногам, не так… боже только не так, не снова.

Его руки опытные и умелые, вот только Михаил сейчас не лучше животного. Он берет, он хочет брать. Он голоден и касается меня везде, и, когда Миша тянется к ремню, начиная его расстегивать, я громко вскрикиваю сквозь слезы:

– Не надо… я боюсь тебя! Я тебя боюсь! Хватит!

Миша тяжело дышит, точно как медведь, поднимает на меня карие глаза. Пьяные, жестокие, дикие, а после опирается двумя руками на стену возле моей головы.

Смотрит страшно пару секунд, а после резко отстраняется и выходит, и вскоре я слышу какой-то звук в его комнате, словно он чем-то запер дверь. Он закрылся там. От меня.

***

Открываю глаза, лежа на полу. Горло дерет дикий сушняк, я вчера выжрал без закуски бутылку коньяка. Думал, не вставит, но нет, пробрало так, что теперь с трудом вспоминаю, что было вчера.

Я был зол на Архипова, на Ангела за ее страх, на себя за ошибки.Ее присутствие рядом уже плавило мозг. Ангел меня боится. Боится так сильно, что не дает к себе прикоснуться. Заслуженно, никто не спорит, однако и я, блядь, уже не мальчик, чтобы столько времени жить с девушкой под одной крышей и не иметь права ее коснуться.