Книга Покровитель для Ангела. Собственность бандита, страница 95 – Екатерина Ромеро

Я тянул до последнего, еще бы час, и Ангела бы убили. Я бы не смог ее уберечь.

Я прожил этот день с ней. Наш последний день вместе. Мне хотелось орать, но я улыбался ей. Я повез ее кататься и учить водить машину. Ангел так хотела этого, а я хотел видеть ямочки на ее щеках и радостные глазки. В последний раз.

Я хотел нажраться и выть волком, но улыбался моей девочке, чтобы она была спокойна и ничего не боялась, а потом время вышло.

Я забрал Ангела из дома и отвез на квартиру. Так было нужно. Так, блядь, было необходимо. Впервые в жизни я так сильно боялся потерять кого-то, и это была она.

Моя единственная в жизни слабость. Это всегда была Ангел, с первого дня.

Эта девочка, которая пробудила во мне все то, чего, я думал, даже не имею, и Архипов ударил по больному. Он знал, что мне плевать на всех, что я упрусь рогом, кем бы он меня ни шантажировал, но только не ей.

***

Я не смог ее уберечь от Архипова, не смог спасти от пули, защитить от обыска. Единственное, что я еще могу, – дать Ангелу шанс жить без себя. Таково условие сделки, и я, блядь, пойду на это, лишь бы она жила.

И пусть для этого я стану самой дикой сволочью в ее глазах, но я буду знать, что где-то она живет и дышит, радуется, мечтает, любит. Не меня.

О, я как ненормальный представлял, как ее касаются чужие мужские руки, как она стонет под другим, извивается под ним, просит, и сбивал руки до крови.

Я орал как бешеный, понимая, что сам отпустил, сам же, сука, отпустил!

Я ее бросил. Привез на квартиру и оставил там. Ангел даже сразу не поняла. Засмущалась, улыбнулась, но в ее глазах сразу промелькнул страх. Моя девочка поверила мне сразу. Она всегда мне верила, доверяла, а я взял это доверие и изрезал ржавыми ножницами. Снова.

Я сказал то, что должен был сказать, я сказал, блядь, то, что было необходимо. Отпустить ее от себя, отрезать, оторвать. Она будет жить, учиться, начнет все заново. Без криминала, опасности и, главное, без меня.

Я думал, что будет проще. Что Ангел разозлится, начнет кричать и проклинать меня, но и тут я прогадал, потому что она сказала, что любит. Снова призналась, смотря прямо на меня. Ангел не умела лгать и притворяться,а я видел всю боль, которую наношу, и это выворачивало мне грудную клетку.

Я говорил, что не люблю ее, что она мне не нужна, а Ангел стояла и хлопала на меня своими кукольными ресницами. Ее изумрудные глаза мгновенно наполнились слезами. Она верила каждому, блядь, моему слову, она верила в мою наглую ложь. Так просто, обмануть ее оказалось невероятно просто.

Ей было больно, да, блядь, ей было чертовски больно, и я видел это, а сам обложился каменными стенами и не показывал, каково мне. Я горел, обманывая ее и проклиная себя за то, что она просит не ломать ее, а я беру и ломаю. Снова.

Без единого прикосновения снова ее раню, делаю больно, специально заставляя ненавидеть себя.

Я ломаю эту девочку, которая только-только начала нормально есть и улыбаться, которая только начала восстанавливаться и смотреть на меня без страха.

Я искренне хотел, чтобы она меня возненавидела. Пусть лучше ненавидит, чем плачет оттого, что любит, но Ангел не умела ненавидеть.

Она просто расплакалась предо мной, потянулась ко мне, и мне стоило просто диких усилий, чтобы оттолкнуть ее от себя, и это она уже восприняла как удар, непонимающе, со страхом и жуткой болью.