Книга Белая лошадь, черные ночи, страница 66 – Иви Марсо

Учитывая скудные средства, мое послание Адану было очень кратким:

Отмени план. Прости меня. Я люблю тебя.

Последняя фраза была написана второпях, но я запаниковала и добавила ее из чувства вины. Люблю я Адана или нет, но вовлекать его в планы побега слишком рискованно. Бастен с ужасающей уверенностью доказал, на что он способен, и я могу только догадываться, какие еще ресурсы для слежки есть в распоряжении моего будущего мужа. Если бы меня поймали с Аданом, его, скорее всего, повесили бы за совращение суженой лорда.

Я расслабляюсь в ванне и откидываюсь назад. Пока горячая вода согревает мои ноющие бедра и смывает грязь, все мои заботы постепенно рассеиваются.

В одном Бастен был прав ― я действительно не знаю Адана. То, что я считала любовью с первого взгляда… теперь я не уверена. Может быть, это было просто красивое лицо и дружелюбная улыбка. Может быть, это было обещание Адана освободить меня. А может, я просто отчаянно нуждалась в нежном прикосновении ― любом прикосновении ― после стольких лет унижений.

Должна признать, что какая-то часть меня, к стыду своему, рада отменить побег с Аданом. Больше всего на свете я жажду свободы, но я уже не уверена, что хочу ее с кем-то, по сути, чужим.

Кроме того… Я не могу перестать думать о поцелуе с Бастеном. Если бы я действительно любила Адана, разве я позволила бы Бастену поцеловать меня? Разве я не чувствовала бы себя более виноватой?

Потому что я совсем не чувствую себя виноватой.

Я тру кожу ароматическим мылом, смывая с нее грязь, и изучаю мускулистые плечи Бастена, натянувшие его рубашку.

Тот поцелуй. Клянусь Бессмертными, тот поцелуй.

Это поцелуй лишил меня дыхания, и, может, я и неопытна в вопросах мужского тела, но даже камень поймет, что Бастен тоже был полностьюзахвачен происходящим между нами. За те недели, что мы провели вместе, он лишь дважды нарушил свою абсолютную верность хозяину: первый раз ― когда позволил мне надеть его рубашку, а второй ― когда поцеловалменя.

Меня.

Я ― его слабость.

Я ― единственное, что заставляет его верность колебаться.

И, возможно, я могу использовать этот факт. Болезненно очевидно, что, учитывая способности Бастена, мне никогда не сбежать от него. Но есть шанс, что я смогу перенаправить его преданность, как и предлагала Мист.

Я внутренне стону. Она будет бесконечно злорадствовать, зная, что была права.

И все же, сработает ли это? Выберет ли Бастен меня вместо Райана? Он так чертовски упрям в своей преданности человеку, которому он явно безразличен. Я хочу встряхнуть его, спасти. Показать ему, что он больше, чем чей-то слуга. Он умнее, чем кажется, использует вульгарные слова, как грубиян, и явно не получил формального образования, но у него от природы острый ум, а отточенный язык он перенял у лорда Райана. Если бы он захотел, то мог бы говорить, как дворянин. Благодаря своему уму, росту и способностям, дарованным богами, он мог бы накопить больше богатства и власти, чем Валверэй. Он мог бы править этой семьей.

Хотела бы я, чтобы он увидел то, что вижу я, ― потенциал неограненного драгоценного камня.

― В Шармоне, ― спрашивает Бастен, не отрывая взгляда от окна, ― ты сказала, что Патрон упоминал Великого клирика, не так ли?

Интересно, почему он вдруг вспомнил о Шармоне?

― Да, он сказал, что Великий клирик хочет меня видеть. Не могу понять, зачем. ― Я погружаюсь в ванну и осторожно плещусь в воде, отчего она приятно омывает мою кожу. Спина Бастена напрягается от этого звука. ― Почему ты спрашиваешь?