Онлайн книга «Лекарство для генерала»
|
– Эту нельзя трогать,– поделилась своим впечатлением, ясно понимая, что мы в очередной раз избежали неприятностей. – Не знаю, что там… – Полость, – тихо отозвался Харан, глядя на стеллаж так внимательно, словно мог смотреть сквозь дерево и камень. – Возможно,какой-то газ. Появилась на мгновение, когда ты ее коснулась, а сейчас все, больше не вижу.… Как же тогда ее взять? Может, попытаться быстро подменить на камень или что-то похожее по весу? – Не успеешь. Слишком чувствительный механизм. И слишком близко к резервуару, – тут же отозвался Рубер. – Она нам и не нужна. Это не та чаша, – уверенно проговорила, рассматривая остальные. – А где же тогда нужная? И как ты это понимаешь? Я чувствовала, что сейчас все внимание мужчины направлено на меня, но не могла дать внятного ответа. – Пока не знаю. Но вы мне мешаете. Отойдите. Дождавшись, когда просьба будет выполнена, я закрыла глаза и вытянула вперед ладони. Словно могла почувствовать нужное, каким-то другим, неизвестным мне органом чувств. Я водила ладонями вверх и вниз, не касаясь предметов, и пыталась поймать ощущения. И вдруг ощутила тепло. Такое, словно родители были снова рядом. Словно они стояли за моей спиной, придерживали меня за плечи и не давали рухнуть в отчаяние. Храм Скорби. Ну, конечно! Я открыла глаза и присела напротив простой, с потертым и кривым краем деревянной чаши. Вот она. Чаша, полная скорби сотен и тысяч эйолов, что приходили сюда вспомнить о своих потерях и назвать имена тех, кто больше никогда, никогда не встретится им в этой жизни. Чаша, полная надежды на будущую встречу. – Мелиалора Ашерелле скорбит об Азунаре Ашерелле, своем погибшем отце.Больше ничего не опасаясь, пытаясь только сдержать слезы, что так и рвались наружу от слишком сильных впечатлений, я обхватила ладонями чашу. И прошептала прямо в нее, словно знала, что именно так и стоит поступить: – Что? – Ничего, – я не думала, что Харан сумел расслышать мое полное эйольское имя, как и имя того, благодаря кому я смогла эту чашу взять. Называть имя мамы я не стала. В ней не было эйольской крови, и я не знала, могу ли ее упоминать в этих залах. Но я поминала ее в душе. Тихо и со всей моей нерастраченной дочерней любовью. – Это то, что тебе нужно. Это не та чаша, которую невозможно вынести из долины, но тебе нужна именно она. Я медленно, тяжело поднялась, вытерев рукавом слезы. Они все же пролились парой горячих дорожек по щекам, но я им была рада. Сердце словно бы стало меньше тосковать о потере. Словно часть моей печали и боли перелилась в эту самую чашу. – Ты уверена? – Больше ничего из этой комнаты мы взять все равно не сможем. И да, я уверена. Но Харан, нам лучше как можно быстрее убраться из этой долины. Я старалась говорить спокойно, но чувствовала, что нам здесь больше не рады. – Утром, – пообещал Жар, и мне оставалось только надеяться, что это не будет слишком поздно. ** Стоило небу окраситься серыми предрассветными оттенками, как мужчины поднялись на ноги. Лагерь собирали быстро: пока кипел чайник, Рубер нарезал вяленое мясо, раскладывая его на подсохшие вчерашние лепешки, Харан с Терном уже навьючили лошадей и подготовили повозку. Осталось совсем немного дел, и можно было отправляться. Но чем дольше я смотрела на горы, испещренные пещерами и нишами, переходами и тоннелями, тем яснее понимала: мы опоздали. И то, что за все время нашего нахождения в долине, на нас напали только «креветки» – это не наше везение, а доброта местных духов и богов. Но все она уже вышла и больше не осталось… |