Книга Играя в жизни. Полное издание, страница 124 – Мери Ли

– Дайте мне один шанс, молю.

– Я шансов не раздаю.

Велас показал оружие мужчине и приказал:

– Открой. Рот.

Он плакал так, что всхлипы сотрясали тощее тело. Велас смотрел жестко и безапелляционно, он гипнотизировал человека, который от страха ссался в штаны, он до сих пор продолжал это делать. Скорее всего ночью он встал в туалет. Пятно на брюках растекалось, и он выполнил приказ – открыл рот. Я начала отворачиваться.

– Нет, – сказал Велас, он, видимо, видел меня боковым зрением. Повернулся и прожег взглядом. – Смотри, или я заставлю.

Я вернула голову в исходное положение, Велас удовлетворенно кивнул и повернулся к несчастному. Велас всунул дуло в рот мужчины и начал продавливать его прямо в глотку, того чуть не вырвало, а потом Велас выстрелил. Пистолет был не рядовым, а с разрывными патронами, обычные не превратили бы голову мужчины в месиво, которое разлетелось в стороны. Я бы вскрикнула, но онемела. Велас продолжал держать тело за грудки, оно дернулось в конвульсии и стало заваливаться набок. Я не отвела взгляда, смотрела во все глаза на останки головы, верхней части не было, осталась только нижняя челюсть, длиннющий язык и месиво. Велас разжал пальцы, тело упало, я вздрогнула.

– Посадите его к двери, пусть народ завтраувидит причину сегодняшнего недоразумения, – приказал Велас. – И выключите проклятый свет.

Я пялилась на куски плоти, тошнота была слишком близко.

– Что он сделал? – прошептала я.

– Включил свет, – сказал Велас, легко пожав плечами. – Генераторы не резиновые.

Я медленно подняла взгляд от трупа и посмотрела на Веласа. Он убил человека из–за невыключенного света. Если бы я сейчас осмотрелась по сторонам, то заметила бы, что больше света нигде не было, только по периметру Клана, внутри же царила тьма, но и она была не столь черной, как душа предводителя Клана Топоры и Шпоры.

Велас забрал веревку и намотал ее на локоть, подтащил меня к себе настолько близко, что я почувствовала его дыхание на лице.

– Вот, что я делаю с теми, кто меня не слушает, – сказал он, и я оторвала взгляд от тела и перевела его на Веласа. – Но ты будешь хорошей девочкой и сделаешь все, что я скажу.

Он не спрашивал, утверждал, и я кивнула. Мы пошли дальше уже вдвоем, остальные остались, чтобы перетащить тело и посадить его на крыльце дома. На улице было слишком темно, я не могла разглядеть всех построек, которые мне показал Чейз на карте. Мы подошли к зданию, которое горело ярко, света тут было предостаточно, и Веласа не заботило то, что генераторы не вечные, ведь это была его берлога, и туда он меня и потащил.

Я напряглась, но продолжила идти, Чейз сказал, что Велас уведет меня в другое здание, в то, где находились женщины, но меня тащили в логово чудовища. У дверей было всего два охранника, но они не выглядели злобными или вообще подготовленными, пожилые мужчины с пустым взглядом встретили нас и отворили врата в ад. Внутри было много мужчин и всего пара женщин, увидев их, я отвернулась. Их крики и мольбы о помощи еще долго звучали в моей голове. Их насиловали прямо там, на виду у всех. Может, они делали это по очереди или… я не знаю. Ужас. Сейчас я надеялась, что Чейз взорвет этот гадюшник, и ублюдки будут погребены под грудами камня. К счастью или нет, Велас не останавливаясь вел меня дальше, на второй этаж. Сердце билось уже в районе лба. Лестница была крутой и шла винтами, когда мы поднялись на нужный этаж, нам навстречу шли два человека, и конечно, это были мужчины, они поздоровались с Веласом и ушли на спуск, а мы продолжили идти по узкому коридору. Двери комнат, которые располагалисьна расстоянии пяти метров друг от друга, были утоплены в стенах, если оттуда кто–то выходил, его сразу же было не видно. Мы вошли в третью дверь слева. Комната была огромных размеров, да это была и не комната, а целая квартира. Первое помещение оказалось практически пустым, на стенах висели какие–то листы бумаги в деревянных рамках. В основном там были изображены полуобнаженные женщины, они были прекрасны. Это не выглядело пошло или неуместно, на них хотелось смотреть, а не предаваться утехам. Изгибы завораживали, а глаза пленили.