Книга По следам Богов, страница 105 – Анна Холодная

Я прыснула от смеха, но как только разрезанные бинты с тихим шелестом упали на пол, взору открылся красноватый шрам в форме звезды. Мои глаза расширились, а сердце сделало болезненный скачок, словно пытаясь вырваться из плена глубокого раскаяния. Невыносимый груз вины навис надо мной, надавил на плечи, словно камень, таща на самое дно морское. Я причинила ему боль, ранила его, и теперь собственные душевные раны кровоточили от мучительного осознания этого поступка. Хотелось сжаться и спрятаться от себя, от мыслей, ото всех. Сжимая ручки подноса до того, что костяшки моих пальцев побелели, я прикусила губу и поникла.

– Рана почти затянулась, я удивлён, – серьёзным тоном произнёс Фабиан, подойдя ко мне. Мужчина взял маленький квадратик марли и капнул на него голубоватой жидкости из пузатогофлакончика. – Заклею небольшой повязкой. Думаю, через пару дней полностью затянется.

Слова, казалось, звучали из-под водной толщи. Я даже смысл пропустила мимо ушей: мои мысли были заняты самобичеванием. Ощущался груз ответственности за случившееся.

– Лета? – неожиданно раздалось над моим ухом. Сердце замерло, дрожащие руки чуть было не упустили поднос, когда я резко повернулась и встретила взгляд Вильгельма. В его глазах виднелось беспокойство. Он уже успел надеть футболку, но его лицо выражало тревогу. Я моргнула несколько раз, отгоняя бурю чувств, и поняла, что, вероятно, слишком углубилась в раздумья. – Всё нормально? Ты сейчас будто заплачешь, огонёк.

– Всё в порядке, – успокоила его я, улыбнувшись уголками губ.

Пальцы мужчины плавно скользнули по моей щеке. Прикосновение оставило тёплый след на коже, словно ласковое объятие весенних солнечных лучей.

– Чувствую себя ворчливой бабкой, – прервал нас Фабиан, всплеснув руками, – они тут милуются, а меня бесит!

– Так и скажи, что завидуешь, – съехидничала я.

– Да, – нервно заявил он и улыбнулся. Щёлкнул пальцами – и поднос исчез из моих рук, будто его и вовсе не было. – Асталависта! Я пойду поработаю. Хоть кто-то в этом доме должен работать!

Мужчина покинул комнату, оставив нас наедине. Сердце затрепетало в груди, заставляя меня покраснеть. Кажется, Вильгельм хотел поговорить, и я даже предвидела, о чём. Мужчина только открыл рот, но я его опередила.

– Я знаю, что ты хочешь сказать, – начала я, – но позволь для начала мне озвучить то, что пытаюсь сказать уже давно. Мои чувства к тебе искренние, и я не уверена, буду ли ещё когда-либо испытывать подобное. Понимаю, что ты божество и нас ждут последствия, – сделав глубокий вдох, продолжила. – Ты прав, человек и бог не могут быть парой… Но даже если ты вновь сотрёшь мне память, я продолжу искать тебя в своей душе и снах. Ведь эти воспоминания для меня бесценны… – с каждым словом мой голос становился тише. Ощущая себя жалкой, давя в себе слёзы, продолжила. – Как и ты… Ты дорог мне. Я готова быть с тобой столько, сколько позволишь. Ведь я люблю тебя, Вильгельм.

Он молча наблюдал мою дрожь, словно читая мои мысли взглядом, который проникал в самое сердце. И вот из моих глаз потекли горячие, словно раскалённые капли, слезы, оставляя на кожежгучие отпечатки озвученных слов.

– Живя столько времени бок о бок с людьми, я смягчился, очеловечился и даже научился сопереживанию. Фабиан прав, ты изменила меня, – ласково провёл он кончиками пальцев по моей щеке, вытирая влагу, которая скатилась по лицу, – за своё существование мне не приходилось испытывать подобное тому, что происходит внутри сейчас. Я понял для себя, что ты вольна сама решать, чего хочешь от жизни, и требовать забыть всё больше не стану. Зная, как ведёт людей их путь, не хочу выбирать за тебя правильную дорогу, – он наклонился к моему лицу. – Я люблю тебя, огонёк. И готов к любым последствиям ради твоего счастья.