Книга Охота на зверя, страница 142 – Екатерина Политова

— Ты идешь со мной? — спросила я Шаку. Я хотела, чтобы он пошел со мной. Он кивнул.

Мне очень хотелось услышать его голос. Но Шака молчал.

Измученные, зализывающие свои раны, в обнимку мы проспали почти двое суток. Солнце всходило и заходило, комната то погружалась во мрак, то вновь была освещена зарей. Я слушала его дыхание. Боялась, вдруг он не дышит. Открывала глаза и прислушивалась. Мы словно два зомби торчали в моей квартире и почти не разговаривали. Шака обнимал меня, а я его. Всё тело болело. Порой я не могла пошевелиться.

И я не шевелилась, уткнувшись в его спину, и слушала, как он дышит рядом, как бьется его сердце. Я не могла понять порой, спит ли он. Иногда я просыпалась и вздрагивала от его взгляда, а он притягивал меня к себе и крепко обнимал. Я очень хотела, чтобы он жил. Дышал. Чтобыего сердце билось.

Я так боялась, что там, в бункере, я разбудила кого-то другого. И спрашивала порой в темноте моей спальни:

— Скажи что-нибудь?

В ответ он целовал меня в лоб. И так мы и засыпали. В тишине. В тревожащем меня молчании.

Пока однажды ночью я не проснулась от его голоса.

— Энид…

Я встрепенулась и тут же открыла глаза.

— Прекрати это, — сказал он, глядя на меня с соседней подушки.

— Что?

— Я чувствую твое давление. Перестань, — он твердо смотрел на меня. — Ты пытаешься дышать моими легкими вместо меня. Ты должна прекратить.

— О чем ты? — эти слова, меня будто окатили холодной водой.

— Ты знаешь, — прошептал он, и его губы растянулись в усталой слабой улыбке.

Я уткнулась ему в грудь вместо ответа.

— Энид, ты контролируешь свой камень?

— Отчасти.

Он поднялся и начал одеваться. Я села на кровати, понимая, что я должна его отпустить. Я должна его отпустить. И это опять было больно.

— Куда ты?

— Нам лучше побыть врозь. Решить свои собственные проблемы.

Я обхватила его сзади руками:

— Мы ведь ещё встретимся?

Он тихо рассмеялся, обернулся и поцеловал меня:

— Ты всегда знаешь, где меня искать.

Я откинулась обратно на подушку и закрыла глаза. Не хотела видеть, как он уходит. Услышала, как хлопнула входная дверь. Но я всё ещё чувствовала эту ниточку, тянущуюся к нему. За ним.

Потом взяла с тумбочки визитку крылатой и долго вертела её в руках. А затем отложила. Я не буду звонить в Бюро сама. Никогда.

Наутро я позвонила Хугу, еле-еле разобрав, что написано на очередном разбитом экране моего телефона.

— Фу, такой завтрак испортила, — произнес он вместо приветствия.

— Я тебе жизнь спасла!

— Спасибо. Но завтрак ты испортила, — повторил Хуг. — Я догадываюсь, зачем ты звонишь. Нет. И нет. И нет. Не скажу.

— Ты там, где продают тунец за бешеные деньги?

Он вздохнул недовольно в трубку:

— Допустим.

— Сейчас приеду.

— Я тебе ничего не скажу, Энид.

— Приятного аппетита.

Только спускаясь в лифте вниз, я поняла, что ехать, кроме как на такси «Секунда», мне не на чем. Но, выйдя на улицу, расплылась в улыбке. Моя маленькая, любимая, черная «Загга»! Шака вернул мне машину, её лобовое стекло, раздавленное дельфином, было новое.

— Привет! — позвал меня кто-то. Я обернулась— оперевшись о стену моего дома, на солнце грелась Рене. Она бросила мне ключи, я поймала их.

На ней был яркий сарафан в пол и много серебряных украшений.

— Он попросил вернуть тебе машину, — сказала она, подойдя ближе.

— Он мог бы и сам это сделать…