Книга Змей - искуситель для Неприступной, страница 72 – Карина Иноземцева

— Миссис, вы что-то хотите?

— Да, покаяться и взять ответственность за свои грехи.

— Пройдите в комнату, — предложил парень.

В темноте и тишине было проще лгать. Собеседник не видел лица графини, а девушка не пыталась угадать верит ли ей поп или нет. Все же что-то было в комнате покаяния скрытное. Здесь было проще раскрывать секреты.

— Четыре года назад я родила девочку не от мужа, — взяв себя в руки, графиня смотрела прямо перед собой. — Мой роман с иным был минутным увлечением. Я понимала что согрешила, но сделать уже ничего не могла. Под сердцем я уже носила малютку. Муж не обращал на меня внимания и не видел изменений. Из дома я почти не выходила, поэтому никто ничего не заметил. Попросившись на ночлег в приют соседнего города, я родила и оставила дитя. В младенце не чувствовалась моя кровь, лишь черты иного, поэтому легко можно было уличить меня в измене. Но спустя столько лет я так и не смогла забеременеть. Видимо Пресветлый так наказывает меня за мои грехи. Я решила найти свое дитя и только в "Крыле Ворона" обнаружила свою дочь.

Рассказ Анабель был жалостливым. Многие супруги лордов, обделенные вниманием супругов, грешат на стороне и рассказывают об этом священнослужителям. Но про своих внебрачных детей не распространяются. Их стараются уничтожить, чтобыне было улик прегрешения. Священник понял бы графиню, если бы она не прямым текстом говорила о том, что хочет ее удочерить. Бумага о том, что Алисия действительно является дочерью Анабель Соундаль имелась. Свидетельские показания о якобы родах тоже были. А то что кровь иных "перебивает" все корни благородной фамилии известно каждому. Священнику ничего не оставалось, как произнести заветную фразу.

— Анабель Соундаль является матерью Алисии из приюта.

А вечером Эн поразила новость: граф Соундаль погиб от сердечных болей в номере отеля. Анабель Соундаль стала вдовой с ребенком.

В темной жиже болота, в это же время, тонуло тело одного очень продажного оборотня.

— Приобретенная свобода, не всегда лучше рабства, — произнес прощальную речь Брелли Тишь.

Закрыв за собой дверь кареты, мужчина погладил рукоятку трости. Разминая уставшую шею, он тяжело вздохнул.

— Расмус Хорд, девочки в безопасности. Я за ними прослежу. Но... Ты не стер Анабель память, значит, ты хочешь вернуться. В качестве кого ты предстанешь перед графиней? Явно ведь не с дружескими порывами придешь. Неужели мне придется...

Он замолчал. Вспомнил взгляд своего сына, который готов был убивать за возлюбленную и спасать ее ценой множества жизней. У горгулов специфическое понятие безопасности. Свое гнездо они защищают так, что после любого сказанного не той интонацией слова, можно оказаться в болоте. Это обостряется, когда появляется ребенок, ведь только кровь дитя способна убить отца.

— Томсон, а у тебя выросла хваткая и сообразительная дочь. Правда, тот кто пробудил ее цвет, был врагом твоей птички.

Погрузившись в светлые воспоминания, мужчина будто наяву увидел белокурую женщину с отметинами выжженных знаков. Вечная мученица, которую брали как заложницу и ставили на ней печати рода. Та кто спасала себя лишь иногда, подчиняясь всем, считая что так будет лучше. Позабывшая свою истинную природу, но все же родившая девочку.

— Крета, ты боялась выходить на свет, теперь свет отражается в глазах твоего дитя.