Книга Сердце Вьюги, страница 107 – Маргарита Дюжева

Вот и сейчас, я сидела на холодном полу, в отчаянии смотрела на тусклую полоску света под потолком и чувствовала, как разваливаюсь, распадаюсь на ошметки.

Никто не придет меня спасать.

Где-то наверху скрипнула старая дверь и потянуло холодом. Потом раздался голос, показавшийся смутно знакомым:

— Приведите ее сюда!

Придерживаясь за стену, я поднялась. Внутри все сжималось от дурных предчувствий, стыло, покрываясь морозной коркой.

Снова раздались тяжелые шаги, потом надрывный скрежет старого замка, и дверь распахнулась.

На пороге, с чадящим факелом в руке, стоял мужчина. Нижняя часть его лица была скрыта за оскалившейся зловещей маской, а темные глаза равнодушно смотрели на меня:

— На выход.

Это прозвучало как приговор. Мне даже захотелось оттолкнуть его, захлопнуть дверь и замуроваться в своей темнице, но какой смысл? Меня все равно вытащат и заставят делать так, как нужно им.

Опустив голову, я подошла к нему. Мужчина посторонился, пропуская меня вперед и приказал:

— Поднимайся!

Сразу от двери наверх вела старая лестница без перил. Пару раз споткнувшись, я забралась по ней и оказалась внутри маленького охотничьего домика.

Тут было тесно и неуютно, стены покрывала застаревшая копоть, из мебели только стол, лавка, да в углу низкая кушетка с грязным одеялом.

Возле одного из окон, завешенных лоскутом мешковины, спиной ко мне стояла женщина. Плечи ее были напряжены, поза нервная и в каждом жесте сквозило нетерпение.

А когда, она услышала нашу возню и обернулась, я с ужасом узнала Милли. Одну из младших ведьм Барнетты.

Она окинула меня брезгливым взглядом:

— Значит, вот это вот посмело сунуться к мужу нашей Ханны?

Я догадывалась, что выглядела не ахти как — несколько дней в темнице, голод и нескончаемая жажда не лучшим образом отразились на внешности. Но это были мелочи.

Главное– Милли не узнала меня. Не рассмотрела в худой бледной замарашке прежнюю Мей, которую доводила вместе с остальными. Которую притащила в то страшное подземелье, а потом обожжённую и изуродованную выкинула из замка.

Она была одной из тех, кто делал мою прошлую жизнь невыносимой, а потом и вовсе разрушил ее до самого основания.

Я ненавидела ее. Так же сильно, как и двух других младших ведьм, как Барнетту и ее дорогую доченьку Ханну. Как Шейна, который тогда помог им выманить меня из безопасной комнаты!

— Неужели ты думала, что тебе это сойдет с рук? — она подошла ближе. Остановилась, глядя мне прямо в глаза, но не видя того, что скрывал новый облик.

Она была слабой. Теперь я понимала это. Ведьма без особых талантов и возможностей, не сумевшая достичь чего бы то ни было в жизни, и от безысходности приткнувшаяся к Барнетте. Ничтожная. Злая. Как и остальные помощницы моей мачехи. Она использовала их в своих целых, а они и рады были выслуживаться, чтобы обрести хоть какую-то значимость.

На самом деле они все были ничем.

В груди клокотало. Жестко, болезненно, превращая каждый вдох в мучение.

Я сама не ожидала от себя такой реакции, но оказавшись лицом к лицу с этой частью своего прошлого, ощутила злость. Желание ударить. Показать, что я сильнее. Отомстить…

Чаша моего терпения переполнилась, и через край плескалась ведьмовская ярость.

Я ведь так и не научилась ее нормально контролировать.

Пока я жила на острове Фрайя помогла освоить дар ведуньи, но вторая часть моего странного дара жила сама по себе, иногда прорываясь дикими вспышками. Потом затихала на неопределенное время, убаюканная и обласканная размеренными заклинаниями и сладкими зельями.