Книга Сердце Вьюги, страница 118 – Маргарита Дюжева

Я отправилась дальше. Каждый мой шаг разносился звонким эхом по пустынному залу и терялся где-то среди бескрайних голубых сводов.

Я была одна, и в то же время чувствовала чужое присутствие.

Оно пульсировало в воздухе, мягкими отблесками проходило по стенам, искрами разбегалось по ледяному полу от каждого моего шага.

— Ты не одна, — прошелестело в порыве внезапного ветра.

— Ты тоже, — прошептала я.

Ветер закружился возле меня, неведомо откуда принося крупные хлопья снега. Они искрились, льнули ко мне, обволакивая пушистой вуалью. Мне было не холодно. Я протягивала руку, чувствуя ласковые прикосновения и улыбалась.

Это была моя вьюга. А я была ее сердцем.

Дальше была сложная неделя.

Целых семь дней Шейн не приходил в себя и никак не откликался на манипуляции лекаря. Но был жив, и к концу недели даже стал более румяным, чем прежде. Это вселяло некоторую надежду на благополучный исход.

За это время у меня прошли десятки допросов. Кому я только не рассказывала свою историю. И Арону, и дознавателям, и Верховной ведьме, которая ради этого снова пожаловала во дворец. И даже самому Императору вместе с Провидицей.

Чуть язык под корень не стерла, раз за разом пересказывая одно и тоже. Про то как лишилась метки, как попала в купель, а потом переродилась в избушке старой Бри. О том, как жила на острове Ведуний постигая свою новую силу, и как однажды поняла, что пора возвращаться, потому что разорванная метка снова дала о себе знать.

Я не скрывала своей обиды и нежелания прощать. Пусть там, в ущелье я приняла его, позволив связи полностью восстановиться, это ничего не значило. Я просто не могла допустить чтобы его дракон умер.

— Вам нужно время, — тихо сказал Император, выслушав мое признание.

Он ошибался.

Мне было нужно спокойствие.

Единственное, чего я хотела – чтобы больше не болело в груди, чтобы от тревоги и страха не сбивалось дыхание. А Шейн…Рядом с ним всегда было больно.

— Теперь все изменится, — говорил Эйсан.

Его история тоже была непростой, в ней тоже отрицательную роль сыграли ведьмы, решившие, что они выше закона. Так что он понимал меня лучше всехостальных. И он был уверен, что я должна остаться с Айсхартом.

— Он тебя не отпустит. Даже не надейся. Драконы своего не отдают.

— Он уже отдал меня, — грустно улыбнулась я, — еще тогда. Три года назад, когда поверил не мне, а другим.

На это Рейнеру было нечего ответить. Он лишь досадливо цыкал и вздыхал:

— Порой человеческая суть настолько слепа, что не замечает очевидных вещей.

Увы…

Было разбирательство, быстрое и громкое, словно летняя гроза, в ходе которого Барнетту и ее дочь признали виновными в покушении на чужую магию и жизнь.

Я была там, на суде. Сидела на самом дальне ряду и наблюдала за тем, как беспристрастный судья выносил приговор.

В один миг Ханна лишилась всего. Титула, родовых привилегий, волос. И даже голоса. Ее обрили прямо в зале суда и приговорили к пожизненному проживанию в обители молчания.

Как она кричала перед этим, кто бы знал! Как проклинала всех, кто, по ее мнению, был причастен к тому, что судьба так несправедливо обошлась с ней. Провидицу, Шейна, меня – Мей, меня – Линн, собственную мать. Всех!

Потом ее голос оборвался. И сколько бы она ни открывала рот, сколько бы ни силилась что-то сказать, не могла выдавить из себя ни звука. Страшно выпучив глаза, оно хватала себя пальцами за горло, до крови царапала шею и беззвучно рыдала. Ее вывели под руки и тут же отправили в Обитель, которая станет ее пристанищем до конца дней.