Книга Барышня-служанка, страница 81 – Елена Княжинская

Директор откинулся в кресле, сложил пальцы вместе. Выждал некоторое время и, наконец, произнес:

– Я хотел дать вам шанс, но теперь понимаю, что напрасно. Такие люди, как вы, не способны преподавать. Вам не хватит выдержки и терпения. Более того, учитывая характер ваших способностей, сами понимаете…

– Понимаю, – я резко встал, – что вполне гожусь на то, чтобы рисковать собой, защищая княжество от врагов, но недостоин учить других. По-вашему, я могу причинить учащимся вред?

– Я этого не сказал…

– Ваш взгляд достаточно красноречив. Прощайте!

Я вышел, с трудом удержав дверь. Хотелось хлопнуть так, чтобы задрожали стены. Но тем самым только подтвердил бы сложившееся обо мне мнение: мрачный, нелюдимый, несдержанный.

Неверно, все сложилось к лучшему. Какой из меня преподаватель? Я не имел ни опыта, ни достаточных теоретических знаний. Мог бы вести практические занятия, на что и рассчитывал. Со временем, должно быть, добился успеха, но теперь не узнаю об этом.

Я шел по улице, не глядя по сторонам, погрузившись в собственные невеселые мысли. Под ногами хрустел снег. Город сиял огнями. Горожане спешили по своим делам, но говорили и думали только о предстоящем празднике, делились планами и ожиданиями.

Я к своему стыду еще ничего не купил Кате. Все мои мысли были заняты скорым визитом в столицу и разговором с братом. О Павле я не беспокоился. Он вряд ли испытывал к барышне Нефедовой какие-либо серьезные чувства. Скорее тешил оскорбленное самолюбие. Против воли отца он не пойдет. Осталось лишь убедить Александра в том, что его затея принесла плоды, пусть и не те, на которые он рассчитывал.

Я размышлял об этом дорогой. Нарочно не стал брать извозчика. И так, и этак обдумывал ситуацию, искал подходящие слова и аргументы. В худшем случае заберу Катю и уйду. Мы с ней не игрушка, чтобы позволять кому-то управлять нами. А клятва… Боги с ней. Жена мне верила, любила меня. Остальное было не так и важно.

Я поддался всеобщему настроению и задумался о том, что могло бы порадовать Катю. Ни цена, ни размер подарка не имели для неезначения. Слишком светлой, неиспорченной была моя любимая. И все же мне хотелось что-то сделать для нее, потому я отправился к уже знакомому ювелиру.

В лавке Гаврилы Петровича было непривычно людно. Пожилая пара долго и придирчиво перебирала цепочки и кулоны. Господин рядом никак не мог выбрать между бриллиантовым и рубиновым браслетами. Еще один терпеливо ждал своей очереди.

Хозяин и его помощник каждому старались уделить внимание. Пока они терпеливо выслушивали все пожелания, а после показывали украшения, я рассматривал ювелирные изделия. Броши казались мне неуместными. Зачем они молодой женщине? Цепочки выглядели массивными, кольца – недостаточно утонченным.

Я искал нечто особенное. Почти отчаялся, как вдруг заметил гарнитур – золотые серьги с камнями в форме капель и подвеску.

– Отличный выбор, – произнес Гаврила Петрович, заметив мой интерес. – Это александрит. Сейчас, в свете ламп, он кажется нам фиолетовым, но стоит вам вынести его на улицу, как он станет зеленовато-голубым. Камень-хамелеон для творческих людей.

– Беру, – ответил ему, понимая, что более подходящий подарок едва ли сумею найти, – и шкатулку, пожалуйста, подберите.

Цена оказалась баснословной, но я, не задумываясь, выписал чек и протянул его Гавриле Петровичу. Поздравил с наступающим праздником, спрятал коробочку во внутренний карман пальто и простился.